Забвение

Глава 2

Не успела принцесса Селестия поднять Солнце, как Кантерлот начал оживать. Потихоньку, пони выходили из своих домов и спешили по своим делам, не смотря на столь ранний час. Шайнинг Армор не был исключением. Лейтенант шел по пустым улицам столицы Эквестрии, уже практически равнодушно осматривая местную архитектуру, успевшую приесться ему за все то время, что он провел здесь. Практически одинаковые каменные строения с находившимися внутри лавками, магазинчиками и квартирами – каждая улица была похожа на соседку и в то же время, была совершенно иной. Вот, к примеру, авеню Старсвирла, соединявшее королевский замок и Школу для одаренных единорогов, имело свою особенность, отчего было заметно даже сверху – крыши всех домов на этом авеню были синими, да и на земле тут было на что посмотреть – кафе, рестораны, магазинчики с ценами достаточными, чтобы одной покупкой опустошить лейтенантский кошелек с месячным жалованием. Именно поэтому, Армор не смотрел на витрины, тем более, что половина из них все еще была закрыта, и свернул буквально квартал не доходя до Школы. Он держал путь в городскую больницу, в которой сержант Лайфхуф присматривал за огненным земнопони. Сама больница находилась на одной из перпендикулярных авеню улиц, которая, собственно, так и называлась – Больничная.

В голове гвардейца роилось множество мыслей – ниточек, которые тесно переплелись друг с другом. Ниточек, ведущих к тому, что стоит за всем этим. Потеря памяти – если предположение Ее Величества было верным, то тайна, которую хранил этот пони стоила того, чтобы о ней узнать. Но, как это ни цинично, лучше всех тайны храня те, кто об этих тайнах не осведомлен. Он и не надеялся что-либо узнать сегодня, но даже возможность склонить этого странного пони к сотрудничеству стоила того, чтобы не спать всю ночь. Да и, к тому же, принцесса Селестия сама хочет впоследствии побеседовать с Алхи. По различным поводам. Шайнинг видел записку, о которой ему говорила принцесса Селестия – по роду службы, он знал этот диалект сталлионградского языка достаточно для того, чтобы понять о чем шла речь на этом куске пергамента. Из манеры написания, можно было сделать вывод, что Алхи и некая ЛТ были близки друг с другом, что уже было очень многим – общую историю двух пони гораздо легче было проследить, чем уже занимались агенты в Сталлионграде, Мэйнхеттене и Филлидельфии, получившие сверхмолнии, подписанные лично принцессой. А лейтенанту оставалось только разговорить Алхи.

Я проснулся от того, что мне в глаза попал наглый луч света. Недовольно поморщившись, я отвернулся от него и поглубже зарылся в одеяло, получая ни с чем не сравнимое удовольствие от подобного беззаботного времяпрепровождения. Правда, долго понежиться мне не дали – почти сразу после того, как я своими действиями показал, что пришел в сознание, откуда-то со стороны двери раздалось тактичное покашливание. Решив узнать, кто посмел нарушить мой покой, я приоткрыл сначала один глаз, а затем и второй. На меня смотрел белый единорог с синей гривой, облаченный в доспех гвардейца. Промотав события прошедшей ночи в голове, я пришел к выводу, что это и есть тот самый кадр, собиравшийся со мной побеседовать. Что сказать, выглядел он более чем внушительно, хотя, он больше походил на аристократа, не из породы горделивых и напыщенных снобов, а на благородного отпрыска небогатого рода, из тех, что ближе к народу. Хм, и откуда же я все это помню?

Тем временем, гвардеец подошел к кровати и вопросительно посмотрел на меня. Удивленный подобной нерешительностью представителя власти, я решил заговорить первым, надеясь захватить инициативу в свои копыта.

-Доброе утро, уважаемый, — я приподнялся в кровати так, чтобы моя голова находилась на одном уровне с головой единорога. Тот приветственно кивнул.

-Лейтенант Гвардии Ее Величества, принцессы Селестии, Шайнинг Армор, — представился единорог, — Как я понимаю, Алхи?

Я кивнул, стараясь понять, какую манеру поведения мне стоит избрать для этого разговора. И что у них эта Селестия, министр обороны? И опять, я удивился тому, насколько автоматически я это делаю, словно, мне уже далеко не раз приходилось проворачивать подобные фокусы.

-Да, это я. Мне сказали, что со мной хотят побеседовать, — на моем лице проступила озабоченность ситуацией, конечно, напускная, — Но я не представляю, о чем. Если честно, я вообще не понимаю, чем моя персона могла привлечь ваше внимание.

По выражению на лице лейтенанта, я понял, что где-то прокололся. Во всяком случае, он не поверил ни единому моему слову. Уж что-что, а прятать эмоции он не мог. Подумав, где я мог проколоться, я решил ничего не предпринимать и придерживаться легенды.

-Итак, не расскажите, что привело вас в Кантерлот, более чем за полторы тысячи верст от вашего дома? – лейтенант, похоже, был подкован в том, как задавать наводящие вопросы не хуже, чем я когда-то был, — Как я знаю по своему опыту, вы, южане, те еще затворники.

-Ну, не все сталлионградцы одинаковые, согласитесь, — сказал я. И понял, что снова прокололся, по тени ухмылки, мелькнувшей на лице гвардейца. Но тот решил тоже ничего не предпринимать и что-то чиркнул в извлеченном откуда-то блокноте. Что интересно, писал он, держа карандаш не с помощью телекинеза, а вполне себе копытом и, похоже, не испытывал никакого дискомфорта от этого.

-При вас нашли записку, написанную каким-то шифром. Не скажите-ли вы, в чем ее содержание?

-Понятия не имею, — ответил я как можно более невозмутимо. Сейчас, я не смог понять реакции единорога, что мне очень не понравилось, — Слушайте, это что, допрос?

-Да, это допрос, — лейтенант вынул из висевшего на боку планшета небольшой заламинированный листочек, — вот постановление, подписанное лично королем Солярисом. Вот его подпись, а вот и печать, — он протянул мне документ (что интересно, так же без использования телекинеза), но что-то заставило меня усомниться в его подлинности.

-Неужели, сам король санкционировал мой допрос? – с издевкой спросил у него я. Единорог что-то чиркнул в блокноте и спрятал его и постановление в планшет.

-Это все? – спросил я, чуя подвох. Единорог вздохнул и устало потер глаза.

-Может уже хватит тут комедию ломать? – спросил он напрямую, начнем с того, что Сталлионград находится не на юге, а на севере.

«Оп-па…» — подумал я. Во мне начала нарастать тревога. В принципе, даже этого аргумента было достаточно для того, чтобы у Гвардии появились вопросы ко мне. Но, это-то еще можно было как-нибудь списать на стресс. Но лейтенант не собирался останавливаться.

-Скажу больше – нет у нас никакого короля Соляриса. А есть принцесса Селестия, — просветил меня единорог, — Так что, задам еще раз второй вопрос. Что было в записке? – по его тону, я понял, что шутки кончились, при чем, с того момента, как он вошел в комнату. Тут я словно почувствовал его усталость, краем сознания уловил его мысли, слабо, но достаточно, чтобы понять, что он не спит уже третьи сутки, что ему самому хочется все закончить побыстрее, но ради этого, он не готов идти ни на какие уступки ни мне, ни кому-либо еще.

-Да я же говорю вам, что не знаю, что в этой записке! – воскликнул я. Лейтенант покачал головой и сказал:

-А ты сильно уперся в то, что себе напридумывал. Я и так знаю, что в этой записке было, я хочу лишь услышать это от тебя.

Тогда-то я и понял, что весь этот разговор имеет собой лишь одну цель – заставить меня сотрудничать на добровольной основе. Прикинув варианты, я вздохнул и выложил лейтенанту все как на духу. На сей раз, он слушал очень внимательно, все так же делая заметки в блокноте, переспрашивая и уточняя, складывая воедино все те кусочки мозаики, которые были у меня. А потом, когда я закончил свой рассказ вчерашними событиями, сидел с минуту молча, уставившись в одну точку на стене.

-А ты сам хочешь узнать, кто эта ЛТ? – вдруг спросил он у меня. Я вздрогнул от неожиданности и задумался. Письмо не давало мне покоя и, хоть эта странная особа и просила меня начать все сначала, когда о моем печальном состоянии знает сама принцесса Селестия, с этим было трудновато. Да и потом, может мне удастся минимизировать возможные негативные последствия от этих изысканий. Скрепив сердце, я решил и кивнул. Лейтенант улыбнулся и, сложив письменные принадлежности в планшет, попрощался, сказав, что сегодня меня выпишут, покинул меня. Оставшись наедине со своими мыслями и теплой постелью, я понял, что все мои планы, которые я имел наглость строить катятся в тартарары. Хорошо это или плохо, я решительно не понимал, но, через некоторое время, решил забить на это и узнать об этом мире побольше.

Разговор с Алхи оставил у лейтенанта двойственное впечатление. Пересказав его содержание принцессе, Ее Величество разделило эту точку зрения. Ведь, в конце концов, огненный земнопони согласился сотрудничать с ней, но его мотивы все-равно оставались непонятными – хочет-ли он помочь лейтенанту, на чьи плечи легла задача выяснить все о прошлом Алхи и ЛТ; или же, им движет простое любопытство, а то и вовсе, желание обезопасить себя от своего же прошлого. И еще, эта ЛТ. Зачем подписывать письмо, если не хочешь оставлять зацепок? И еще одна мысль терзала как Шайнинга, так и Селестию.

-А что, если это письмо и вовсе фальшивка? – устало спросил лейтенант. Принцесса кивнула, анализируя эту возможность, но так и не смогла найти в этом какой-либо смысл. Поэтому, отметя это предположение, как второстепенное, они стали простраивать план дальнейших своих действий…

-Я должна лично с ним побеседовать, — сказала принцесса через некоторое время. Лейтенант усталыми глазами посмотрел на нее, словно говоря «да хоть замуж за него выйдите, я уже почти ничего не соображаю». Войдя в положение, Селестия отпустила своего подопечного отсыпаться и пошла в тронный зал, попросив свою секретаршу уведомить сержанта Лайфхуфа о том, что она хочет увидеться с Алхи. Хоть принцесса и всецело доверяла Шайнингу, но проверить все самой, с точки зрения многотысячелетнего опыта, не помешало бы. Тем более, что беседовать она будет не одна. Принцесса достала из стопочки свитков чистый, обмакнула перо в чернила и начала писать:

«Дорогая Твайлайт Спаркл.

Хоть это задание и не является запланированной частью твоего обучения, я думаю, что тебе будет полезно присутствовать при одной, как я надеюсь, важной встрече завтра днем…»

Одежда. Все пони в Кантерлоте носили одежду. Подумав, что я буду выглядеть очень по дурацки, когда выйду на улицу, я откусил еще один кусок от второго уничтожаемого мной в припадке голода яблока. Не совру, если скажу, что ничего вкуснее в жизни я не ел, во всяком случае, не помню такого. Но яблоко действительно было вкусным. И большим – после второго, я понял, что голод изрядно улегся, предоставив пищу для желудка и возможность для размышления, что немаловажно в сложившихся обстоятельствах. Не думаю, что лейтенант и принцесса забудут обо мне хоть на секунду. К тому же, если меня и выпишут сегодня, то, судя по тону Шайнинг Армора, меня тут же впишут под присмотр либо его, либо самой принцессы. В последнем я, правда, несколько сомневался, однако, многим ли еще принцесса готова доверить мою опеку? Сомневаюсь, что о сложившейся ситуации вообще знало больше, чем несколько непосредственно вовлеченных в процесс особ. Хотя, что такого в амнезии? Ну упал, ну стукнулся котелком. Бывает. Но эта записка все осложнила. Признаюсь, приятные моему сердцу сантименты сыграли со мной злую… А шутку-ли?

В этих невеселых мыслях, я бродил по комнате, строя одну теорию за другой, каждая была еще невероятнее предыдущей. От простого заговора, до Древнего Вселенского Зла, что, согласитесь, было не самой правдоподобной версией событий. Проведя день в раздумьях, я и не заметил, как пришел вечер, а вместе с ним и моя выписка в виде доктора Лайфхуфа, с моими вещами.

-Лейтенант Шайнинг Армор оставил насчет тебя особое поручение, — сказал он, протягивая мне мои пожитки, — И он оставил тебе это, — пегас протянул мне вынутый из под крыла сверток, при исследовании оказавшийся чем-то вроде простого коричневого плаща. На мой невысказанный, но явственно повисший в воздухе вопрос, доктор хихикнул:

-В Кантерлоте не любят тех, кто выделяется. Если только, выделяется он не размером своего кошелька.

«Справедливо» — подумал я, натягивая на себя плащ, оказавшийся мне чуть великоватым. Поверх него, я нацепил седельные сумки и теперь, оглядев свой новый наряд в зеркало, был похож на мое представление среднестатистического путника.

-Я провожу тебя во дворец, — сказал с улыбкой пегас и мы, предварительно зайдя в ординаторскую для того, чтобы оделся, собственно, доктор, вышли на улицу.

Первым моим впечатлением было то, что Кантерлот был шумным городом. Мне не с чем сравнивать, но даже просто находиться на улице мне было совершенно некомфортно, чего не сказать о докторе, весело шагавшем по мощеной булыжником дороге и здоровавшимся со знакомыми пони. Наверное, сказалось то, что я был отрезан от большого количества народу в последнее время… Да что там. Все время. Хотя, как я мог судить по себе, несмотря на потерю личностной памяти, я сохранил свой характер, так что, может это прошлый «я» не любил больших скоплений пони. Мы свернули на большой проспект, по которому туда-сюда спешили кэбы, повозки и простые пони, грифоны и даже пара зебр, разительно отличавшихся от местных жителей как цветом, так и манерой одеваться. Не думаю, что они чувствовали себя здесь комфортно, хотя…

За разглядыванием прохожих и витрин, прошел весь недалекий путь до дворца. Сказать по правде, выглядел он просто шикарно, но в его архитектуре не было никакого пафоса – это было чистое искусство, воплощенное в камне, искусство архитектуры и фортификации. В лучах закатного солнца, он сверкал, словно жемчужина. На входе во дворец стояли два гвардейца, но, как я понял, они исполняли здесь чисто декоративную функцию, так как, все, кому было необходимо попасть внутрь (ну или просто хотелось поглазеть) спокойно проходили мимо них. Как, собственно, прошли и мы. Тут мы заметили, что в собственно, сам дворец никто особо не спешит и все разбредаются мелкими ручейками в разные стороны – в сад, к озеру или еще куда-то. Мы с доктором были одними из немногих пони, которым что-то необходимо было именно во дворце, а не на прилегающих территориях. Войдя внутрь, мы не пошли сразу в тронный зал, что меня обрадовало, а выбрали один из боковых коридоров. Искренне наслаждаясь работой архитекторов и художников, я переводил взгляд с колонн на картины, с картин на лепные арки, а с них – на витражи.

-Красиво, не правда-ли? – я вздрогнул, когда услышал этот мелодичный, но без сомнения, наполненный мудростью голос.