Первый рыцарь Эквестрии

Даже не знаю как описать содержание.Наверное это мой эксперимент.Не большая предистория о черной пони Никс жившей во времена " После Дискордия", косвино упоминалась в рассказе "Грехи прошлого".

Твайлайт Спаркл Другие пони

Быть лучше

Ми привыкли видеть все, как есть. А допустим это не так? Это день из жизни пони, которая не хотела быть лучше.

Дерпи Хувз

Ксенофилия: Блеклое Поветрие + Исход Поветрия

Когда в Эквестрию приходит пожирающее магию поветрие, спасения от него нет даже аликорнам. И чтобы солнце продолжило всходить, одному-единственному жителю королевства начисто лишённому магии придётся отринуть собственные чувства и послужить на благо короны.

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Лира Человеки

Дневник БигМака.

Рассказ о том, как после забавы с братом, ЭплДжек находит его дневник и читает о его ещё одной забаве.

Эплджек Биг Макинтош Черили

The Mysterious Affair at Ponyville

Очередное тихое утро в Понивилле было омрачено загадочным и зловещим происшествием. К сожалению, жители городка, как обычно, не заметили надвигающуюся на них ужасную опасность. Лишь только небольшая команда жеребят поняла, что что-то неладно. Смогут ли они спасти свой городок и всех пони? Справятся ли они с бедой, что нависла над Понивиллем, прежде чем их хватятся, а потом накажут? Судьба жителей Эквестрии в их копытцах…

Другие пони ОС - пони

Изгнание

Быть принцессой-аликорном не так просто, как рисуют в мультфильмах для девочек...

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Принцесса Луна

Месть за прошедшую любовь.

Далеко не каждый пони в Эквестрии может похвастаться тем, что влюбился в вампира ... Но, как говориться, влюблённых не судят!

ОС - пони

Залатанная жизнь

Даже в такой мирной стране, как Эквестрия, есть много существ, которых ты не захочешь повстречать. Но некоторые из них хотят встретить тебя.

Трикси, Великая и Могучая Другие пони

Жемчужина божьей коровки

Скоро десятилетие Клюви. Проведет ли он хотя бы этот день без приключений?

Другие пони ОС - пони

Awoken

Время идёт — всё меняется. Когда-то, работающая в тайне "Фабрика Радуги", сейчас захватила всю Эквестрию, во главе со своей новой начальницей. И когда кажется, что светлые дни больше не наступят на этих землях, появляется пегаска, решающая положить этому конец.

ОС - пони

Автор рисунка: Siansaar

Пластиковый поцелуй

Первая

My pretty, pretty, pretty, pretty Barbarella.

Ума не приложу, как почти в центре города удалось сохраниться самому настоящему универсаму, с жирными уродливыми продавщицами, имбецилами-охранниками и выцветшей до прозрачности наклейкой «Enjoy Coca Cola» на входной двери. И уж тем более не понимаю, кто по своей воле согласится сюда ходить. Ведь за углом находится современный торговый центр с великолепным обслуживанием: улыбчивыми кассирами, бесплатной упаковкой и автоматической доставкой покупок на дом за символическую плату.

— ‘Вадцать восемь баксов, пакет надо?

— Нет, не надо. Пожалуйста, — я протянул продавщице потертую банковскую карточку.

— Че ты мне ее суешь, в аппарат суй, написано же.

— А, извините, — карта никак не попадала в узкую прорезь древнего мини-терминала, покрытого какими-то подозрительными бурыми разводами. Мельком оглянувшись, я заметил на стене лист офисной бумаги c предупреждением о карточках, но за развешанными пачками чипсов оно совершенно не читалось.

— Э, студент, у тя тут не хватает!

— Можно так доплатить?

— Лучше мелочью.

— У меня только такая…

Продавщица со страдальческим вздохом выхватила из моих рук мятую купюру в пятьдесят долларов и, переваливаясь с ноги на ногу, словно жирная утка, ушла в подсобку. Не теряя времени, я начал складывать в старый штопаный рюкзак свои покупки. Ровными рядами на его дно легли обычные вещи для одинокого человека «немного за двадцать»: кое-какие продукты, зубная паста, лампочка, взамен перегоревшей на кухне… Всё это почти ничего не весило, но моим плечам таки предстояло сегодня потрудиться — сверху в голодную пасть рюкзака начал погружаться большой тяжелый пакет из толстого пластика с яркими негостеприимными надписями «Не есть! Держать вдали от животных! Не давать детям!».

Из подсобки послышались тяжелые шаркающие шаги продавщицы, а вскоре показалось и её обширное тело. Тяжело взглянув мутными глазами на застегнутый рюкзак, а затем на бритого паренька-охранника, копающегося в планшете на другом конце зала, тело подошло к прилавку и сунуло обратно мою банкноту.

Древние магазины упорно цепляются за жизнь, и постоянным клиентом одного из них являюсь я. Не оттого, что мне будто бы нравится общение с живыми людьми, какое в последнее время пропагандируют всякие дауншифтеры. Просто здешние продавщицы, застрявшие в две тысячи десятом году, понятия не имеют о содержимом того пластикового пакета с устрашающими надписями, занимающими, согласно закону, ровно сорок пять процентов от передней стороны упаковки. А если бы понимали… Тогда я вряд ли бы решился даже посмотреть на эти пакеты в их присутствии.

— Нету сдачи, потом занесешь.

— Хорошо, — отозвался я, с некоторым облегчением засовывая деньги обратно в карман. Сейчас мало кто пользуется «настоящими» деньгами, но я чувствовал себя уютнее, таская в кармане старый добрый полтинник. Мало ли что…

— Спасибо, — тихо сказал я, разворачиваясь к выходу, но в ответ услышал лишь громкий щелчок раскусываемого кедрового ореха.

С этими тётками я вполне могу сказать «дайте вон тот, номер семь», а тётка, кряхтя, бухнет на прилавок этот самый пакет, бросив на него типичный взгляд «и чего в этой хрени может стоить столько бабла?». Если бы она знала, сколько «этой хрени» необходимо на месяц, она бы свалилась в обморок. А узнай, сколько стоит то, что «эту хрень» потребляет — так вообще без вызова «скорой помощи» не обошлось бы.

Отогнав взмахом руки надоедливый коптер с листовками, на который ребятня уже успела привязать дохлую крысу, я поудобнее расположил рюкзак и зашагал домой.


«… Сто девяносто восемь, сто девяносто девять, двести, двести одна, двести вторая, бинго.»

Я и так знал точное количество ступеней к своему этажу, но их регулярный пересчет был одним из немногих физических упражнений, каким я подвергал свой хилый организм. Конечно же, у меня не хватало силы воли и смелости начать заниматься спортом. Так что хождение пешком по ступенькам, вместо увлекательных поездок на лифте, и нелепая зарядка по утрам — это и были мои тренировки.

— Доброе утро, — кивнул я старенькой соседке, разглядывавшей содержимое своего почтового ящика.

— Ох, доброе, — ответила старушка, кивнув в ответ, — на вот, гостинец.

У меня в руке оказался леденец «Барбарис», похожий на завернутый в фантик кусок красного стекляруса. Мне всегда казалось что такие конфеты перестали выпускать еще в двадцатом веке…

— Ты это, — продолжила старушка мне вслед, — ты с собакой то своей чего не гуляешь? Им ведь воздух нужен, и побегать хочется. Давеча слыхала, упало что-то у тебя там, на весь дом загремело. Животина, поди, от заперти-то мается, вот и бедокурит, не?

— Нет, ничего ей не будет, это порода такая, домашняя, — быстро проговорил я, отпирая дверь в бокс.

«Собака», о да.

— А-а-а, ну я в этих современных не разбираюсь, но ты бы хоть во двор ее сводил, это всякой животной приятно. У нас там вон, сколько хозяев гуляет постоянно, Светка вон тоже, намеднись, взяла се…

Я быстро закрыл за собой дверь и вздохнул. Старушки не меняются, это да. Однако в их постоянстве есть несомненный плюс. Они видят вещи куда проще, чем те являются на самом деле. Именно поэтому я и поселился в обветшалом доме, почти полностью отданном старикам-ветеранам какой-то войны начала века. Ведь они поголовно уверены, что у меня живет собака.

Отпирая дверь, я на мгновение замер и прислушался. В квартире было тихо, только гудел вечно сломанный воздуховод в прихожей. Я медленно приоткрыл дверь, пока не увидел треть помещения, и… ногу лавандового цвета, твердо стоящую на коврике.

 — Я тебя вижу, — сказала хозяйка ноги, подошла к двери и попыталась её закрыть.

 — Ты что, даже не пустишь меня на порог собственного дома? — спросил я, придерживая дверь. Четыре ноги с другой стороны скользили по полированному полу и собирали коврик в кучу.

 — Я всегда жестока по… пфх… По отношению к тем, кто отлынивает от занятий! — пропыхтел очаровательный голос, обладатель которого уперся лбом в дверь и скреб по ней рогом.

 — Но ведь у меня в институте свободное посещение, — парировал я, снимая рюкзак.

 — С этим «свободным посещением» ты не сможешь выучить ничего дельного!

 — Ладно, ладно, я просто ленивый дурак, ты же знаешь.

 — Нет, ты не дурак. Но ленивый — это уж точно, — снисходительно проговорил мой оппонент и, наконец, отошел от двери.

Я поставил рюкзак на пол, опустился на колени и встретился с неодобрительным взглядом больших фиолетовых глаз.

 — Будь у меня магия, я бы заперла тебя в прихожей пожить на недельку. С обязательным изучением полного курса…

 — Но тогда ты бы осталась без новых книг, и тем более без еды.

 — Я бы скачала книги из этого твоего гипернета, а голодание полезно.

 — К тому же, будь у тебя магия, ты бы вряд ли согласилась сидеть тут взаперти с такой унылой личностью, как я.

 — Нет, ты все-таки дурак… — ответила Твайлайт Спаркл и неловко обняла меня.


— Прости, сегодня опять то же самое, — виновато проговорил я, с натугой вытаскивая из рюкзака тяжелый пластиковый пакет.

 — Ничего страшного, я люблю эту странную штуку, — весело ответила Твайлайт, сделав акцент на слове «странную», — даже если бы обычная здешняя пища и не была для меня ядовита, я бы ни за что не согласилась есть твою стряпню. Это же ужас. Одним запахом можно тараканов травить.

 — Ну, в наше время настоящие продукты стоят дорого, — я пожал плечами, — а синтетика по вкусу совершенно не отличается, да и по сути это одно и то же.

 — С одной точки зрения да, но ведь существуют и другие критерии! Согласно последним исследованиям Евразийской Ассоциации…

 — Что, опять лекция, да? Тогда, пожалуй, книги я тебе не покажу, ты их итак перечитала чересчур много.

 — Эй, так нечестно! — возмутилась единорожка и ткнула меня копытом в плечо.

 — У нас скоро от книг деваться будет некуда, из всех щелей уже лезут.

 — Книг много не бывает.

 — Я бы поселился в библиотеке, будь такая возможность, ты же знаешь. Но вряд ли где-то можно найти библиотеку, куда вообще никто не ходит. Я не уверен, можно ли их вообще еще найти. А если тебя увидят, начнутся вопросы, к тебе будут все приставать…

 — Да, я понимаю, — ответила Твайлайт, слабо улыбнувшись, — наверное, я все-таки единственная из пони, кто тут оказался.

 — Ну, лично я больше о подобном не слышал.

Прошел всего год, а я уже научился изощренно лгать.

Пока я раскладывал покупки по своим местам и готовил себе нехитрый обед из полуфабрикатов, единорожка сидела на подушке, поставленной на маленькую тумбочку, и читала очередную умную книгу. Книга стояла на держателе, и, чтобы перевернуть страницу, Твайлайт каждый раз облизывала кончик копыта. Я мог бы смотреть на это вечно.

 — Трудно без магии? — спросил я, насыпая в большой стакан бурый порошок из принесенного мной пакета.

 — Да нет, на самом деле нормально. Разве что с верхних полок…

 — Больше не лазь самостоятельно по стремянке, — строго сказал я, — ты не представляешь, как я испугался в прошлый раз, когда ты свалилась с такой высоты, еще и чуть под падающий шкаф не попала. Еще и всех соседей переполошила, я еле от них отбрехался.

 — Больше не буду. Здесь у вас падать очень больно, не то что в Эквестрии. Всё хочу провести кое-какое исследование на эту тему, но никак не соберусь.

 — Извини, что так получилось, мне нужно было заранее выложить те книги, которые тебе понадобятся.

 — Ты уже извинялся, брось это. Лучше покорми меня, я здорово проголодалась. Все эти новые знания здорово влияют на аппетит.

Я хорошенько размял ложкой порошок в стакане, избавившись от комочков, затем взял чайник и капнул немного воды себе на запястье, проверяя температуру. Вода должна быть не слишком холодной — иначе порошок не растворится, и не слишком горячей — Твайлайт нельзя слишком горячее. Удостоверившись, что температура подходит, я залил порошок водой, закрыл стакан герметичной крышкой и начал по-всякому трясти им в воздухе, хитро поглядывая на единорожку. Твайлайт укоризненно смотрела на меня поверх книги и наверняка улыбалась.

Так, вроде готово.

Получившаяся густая розоватая жижа была похожа на кисель с вкраплениями блестящих серебристых точек и резким химическим запахом, для того, чтобы никто даже случайно не принял это за еду. Я сунул в жижу трубочку для питья, повесил на локоть белое полотенце и аккуратно поставил стакан перед единорожкой, использовав мизинец как амортизатор.

 — Ваш коктейль, мисс… — я чуть поклонился.

 — Благодарю, — кивнула Твайлайт и сунула трубочку в рот.

Второе, что бы я мог делать вечно — это смотреть, как она пьет.


— «… Можно определить как мощный комплекс ассоциаций в многомерном пространстве смыслов. Мышление, создание текста и чтение глубоко ассоциативны; мы живем в паутине культурных нитей, выращиваем новые ассоциации и изнашиваем старые. Есть культурные провода, вызывающие при касании просто электрический разряд, а есть…»

 — Так, всё, моя голова сейчас лопнет, — взмолился я, откидываясь на спину.

 — У Пинки как-то раз лопнула голова, мы потом целый день Сахарный Уголок от конфетти убирали. — рассеянно сказала Твайлайт, поправив очки копытцем, — Правда, я смутно помню тот день.

 — В нашем мире, если у кого-то лопнет голова, то оттирать комнату придется от более неприятной субстанции, — сказал я, постаравшись отогнать мысли о лопнувших головах. — Давай закончим на сегодня с этим литературным анализом, у меня сессия только через месяц.

 — Это не важно, нам нужно готовиться. Ты от меня просто так не отвертишься.

 — Что бы я без тебя делал, Твайли… — сказал я и ласково погладил её по носу. Если вы когда-нибудь гладили маленького хомячка, то его спинка будет примерно такой же на ощупь, как шерстка на мордочке у этой единорожки.

 — Ты не дурак, но ленивый — это уж точно, — ответила Твайлайт обычной фразой и закрыла книгу.

Взяв её зубами, она ловко поставила учебник на полку, а затем подошла ближе ко мне и вытянула голову вперед, чтобы я снял с нее очки. Сама она с ними никак не управлялась.

 — Неудобно все-таки без магии тебе, — ляпнул я, не подумав, и Твайлайт начала повторять всё заново: “Да нет, на самом деле нормально. Разве что с верхних полок…”

Придется все-таки исключить слово «магия» из лексикона на пару дней.

За задернутыми занавесками вспыхнул и погас последний луч заходящего солнца, пройдя за штангой какой-то беспроводной связи на соседней крыше. Вот и еще один день прошел…

Сразу после заселения в эту квартиру я перенес выключатели света чуть ниже, но не настолько низко, чтобы вызывать подозрения у хозяев, регулярно заходивших проверить порядок в жилище. Встав на задние ноги и вытянувшись прямо, Твайлайт как раз доставала копытцем до выключателя.

 — Поможешь мне в ванной? — спросила единорожка, опираясь одной передней ногой на стену под кнопкой.

 — Конечно, только подожди, я достану новую зубную пасту…

Твайлайт не рекомендовалось погружаться в воду даже наполовину, поэтому я всегда мыл её вручную из душа. На выходе получалось довольно жалкое зрелище, потому что шерсть, там, где она была подлиннее, постоянно слипалась в тёмные иголочки и не желала нормально сохнуть в помещении. А так как сушить единорожку феном тоже было нельзя, то оставались только растирания большим махровым полотенцем. Ну, или пробежки туда-сюда, но соседи от такого явно были не восторге, к тому же отчетливый звук копыт мог вызвать лишние подозрения. За все эти годы никто так и не придумал, как сделать в таких домах как наш нормальную звукоизоляцию.

 — Хочешь завтра что-нибудь вкусное? — спросил я единорожку, которая сложила передние ноги у меня на коленях, пока я расчесывал её гриву большой щеткой. Грива почти сразу принимала обычную форму, в отличие от шерстки, которая после высыхания еще долго оставалась пушистой, отчего Твайлайт выглядела сильно располневшей.

 — Я бы хотела бутерброд на хлебе, испеченном из ржаной обдирной муки, с ромашками и зеленью. Но…

 — Но это невозможно, извини.

 — Нет, ты все-таки дурак… Ты уже извинялся, брось это. Лучше погрей мне коврик, не люблю спать на холодном.

 — Коврик давно уже теплый, тебя дожидается, — я напоследок взъерошил ей гриву, отчего она испустила легкий смешок и больно ткнула меня рогом под рёбра.

В прихожей раздался резкий звонок телефона. Того самого древнего домашнего телефона, о существовании которых все нормальные люди забыли еще пятьдесят лет назад. И я в том числе.

 — Ты не ответишь? — поинтересовалась Твайлайт, повернув голову в сторону звука и задвигав ушами.

 — Мне некому звонить по этой штуке, наверняка ошиблись номером, или спам-роботы названивают. — быстро проговорил я, — Давай ложиться спать.

Звонки продолжались довольно долго, и я уже всерьез подумал о том, чтобы отключить телефон от сети. Но сделаю это завтра, аппарат еще выкопать из шкафа надо…

Место для сна пони, толстый круглый коврик, находилось в углу комнаты, на специальной подложке из антистатика. Подойдя к нему, Твайлайт вопросительно взглянула на меня, а я улыбнулся и провел пальцем по экрану на стенке. Температурный график, размагничивание, диагностика, отключенные отчеты на сервер, отключенные обновления и еще какие-то пункты, к которым я никогда не прикасался, так как понятия не имел об их назначении.

Осторожно потрогав коврик копытом и оценив его температуру, Твайлайт потопталась по-кошачьи и легла на живот, поджав под себя одну переднюю ногу.

 — Ну что, спокойной ночи? — я встал перед ней на колени, протянул руку и легонько погладил пони по мягкой щеке, отчего та зажмурила глаз и дернула противоположным ухом.

 — Угу, спокойной — отозвалась Твайлайт сонным голосом, улыбнулась мне и добавила, — я тебя люблю.

 — Я тебя тоже.

Твайлайт вытянула шею и я почувствовал на щеке ее живой и свежий поцелуй.

Пони снова опустила голову, расположив ее в специальном месте на сгибе ноги. Так во время сна шея не будет в напряжении. Я еще раз погладил ее по голове, тело единорожки постепенно обмякло и, как будто, стало темнее.

Твайлайт уснула, а слева от выключенного экрана загорелся тусклый желтый индикатор.


Следующим утром меня разбудил зловредный телефонный звонок.

Я бросил дежурный взгляд на мирно спящую Твайлайт и яркий зеленый огонек на панели. Тут всё в порядке, теперь месть.

Мои ноги привычно легли в старые поношенные тапочки и пошли в коридор с твердым намерением раздробить этот злосчастный пиликающий пережиток прошлого на мелкие кусочки. Или хотя бы безжалостно выключить его, все-таки мне не хотелось потом доплачивать хозяевам за порчу имущества.

Но, по известному закону подлости, как только я коснулся ручек на дверцах шкафа с хозяйскими вещами, где и был погребен аппарат — звонки прекратились.

 — Да они издеваются! — воскликнул я, и ударил ногой подвернувшийся ботинок.

 — Что случилось? — спросила Твайлайт из комнаты, подняв голову и снова двигая ушами.

 — Ничего страшного, опять телефон беспокоит.

 — Ты не ответил?

 — Понятия не имею, кто это, — соврал я, — спи, рано еще.

Пони оглядела комнату и снова улеглась. Зеленый индикатор на мгновение мигнул желтым.

Решив в который раз отложить разгребание завала в шкафу и охоту на телефонный аппарат, я прошел на кухню для обыкновенных утренних дел. Обычно дела заключались в поглощении дешевого чая «со слоном» и приготовлении коктейля для Твайлайт. Но сегодня к этим чрезвычайно трудным и ответственным делам добавилось еще одно.

 — Доброе утро, — сказала единорожка, входя на кухню и щурясь от яркого солнечного света. Окна моей кухни выходят на обширную крышу торгового центра, так что на них никогда не задернуты шторы, а мрачные тучи, висевшие с утра, уже разогнали синоптики.

 — Очень доброе, Твайли. Как спалось?

 — Не знаю, странно как-то. Мне приснился ты и Принцесса, и вы почему-то обсуждали «новую меня», и спорили, плохо это или хорошо.

 — Оу, моя скромная персона в обществе самой Принцессы? Ну надо же, — рассеянно проговорил я, не отвлекаясь от листа бумаги, за которым просидел все утро.

 — Чем занимаешься? — Твайлайт забралась на свою подушку и начала подглядывать.

 — Да так, ничего особенного, к институту готовлюсь, — я прикрыл записи руками, и Твайлайт навалилась на меня сзади, положив подбородок на плечо.

 — Ты от меня просто так не отвертишься, — сказала пони, пытаясь убрать мою руку копытцем.

 — Ладно, Твай, хватит, там действительно ничего важного. Давай я лучше тебе поесть дам. Хочешь коктейль?

 — Конечно, хочу, я с утра всегда голодная.

Пока единорожка с громким хлюпаньем и смешками под нос высасывала из большого стакана остатки коктейля, я успел вписать на лист еще пару фраз, и «Ты от меня просто так не отвертишься» была одной из них.

 — Зарядку будешь делать? — спросила Твайлайт, когда я вытер ей рот салфеткой и сложил грязную посуду в мойку.

 — Не, сегодня пропущу, — я с чрезвычайно занятым видом попытался слинять, но был прибит к месту укоризненным взглядом Твайлайт, — позавтракали ведь уже…

 — Это не важно. Ты ведь знаешь, что зарядка способствует…

 — Только не говори, что ты снова будешь читать мне эту лекцию!

 — ...Улучшению работы сердечно-сосудистой системы и опорно…

 — Ладно! Всё! Только не надо про потенцию, как в прошлый раз.

С болящими после интенсивной разминки суставами я кое-как натянул обувь и присел перед нахмурившейся единорожкой.

 — Ничего не забыл?

 — Да я так просто, прогуляться. Куплю тебе чего-нибудь вкусненького заодно. Книги выложены на стол, форточка открыта, воздуховод на низких оборотах, подушка взбита — все как ты любишь.

Твайлайт вытянулась на цыпочках и чмокнула меня в щеку, прикрыв глаза. Я, в свою очередь, расплылся в блаженной улыбке и чмокнул единорожку в лоб, стараясь не выколоть себе глаз рогом. Нет, все-таки ее шерстка — это что-то.


— Привет инвалидам воображения и жертвам ранней самостоятельной жизни! — донеслось из коммуникатора, после чего тяжелая железная дверь, ведущая в подвал Конторы, начала с шипением открываться.

Спустившись в подвальный этаж и стараясь ни на кого не смотреть, я свернул в знакомый закоулок за древним сломанным копиром и остановился у еще одной закрытой двери.

 — Говори пароль, — сказал тот же голос.

 — «Пароль», — со вздохом ответил я. Из соседнего кабинета быстро вышел какой-то сутулый клерк, и я поскорее сделал вид, что с интересом изучаю устройство копира. Но клерку явно было не до подозрительного меня.

 — Правильно, — ответил голос и над дверью сверкнул объектив камеры, — а теперь попрыгай на одной ноге.

 — Слушай, хватит издеваться, у меня дела, — проговорил я, раздумывая обо что вытереть пальцы, перепачканные толстым слоем пыли с копира.

 — Эх, да ты кроме как по делу из своей пещеры и не выползаешь, — пробурчал голос.

 — Сам-то когда в последний раз солнце видел?

 — Солнце не нужно, от него бывает рак кожи.

 — У тебя скорее глаза высохнут и вывалятся от компьютеров. Так и будешь меня под дверью держать?

 — Я в них капли закапываю. Ладно, сейчас Аллочка тебе откроет.

Ох нет, только не это.

 — Эй, я лучше сам… — начал было я, но «Аллочка» уже открыла дверь и уставилась на меня своими здоровенными комплексными сенсорами. Глазами, то бишь.

 — Добро пожаловать, хозяин! — сказала она и поклонилась, — Прошу, проходите.

Она схватила меня за руку и потащила в комнату. Именно потащила, потому что этому тупому конструкту совершенно незнакомо понятие «нежность». И от прикосновения ее руки, покрытой какой-то мерзкой резиной, мне сделалось совсем нехорошо. Ничего общего с мягким прикосновением копытца Твайлайт.

Внешне Аллочка представляла собой милую худенькую двенадцатилетнюю девочку, одетую в костюм служанки. Но под белыми чулочками, кружевным чепчиком и передником с карманами скрывался обыкновенный синтетик, к тому же устаревший еще лет десять назад.

 — Скажи этой штуке, чтобы отпустила, — прошипел я, пытаясь выдрать запястье из цепких клешней Аллочки.

 — Алл, приготовь нам чаю, пожалуйста, — донеслось из-за спинки здоровенного офисного кресла, окруженного со всех сторон мерцающими мониторами. Хозяин помещения, лысый и располневший мужик лет тридцати пяти, медленно развернулся вместе с сиденьем и развел руки в стороны.

 — Добро пожаловать, о ищущий.

 — Ага… — буркнул я и оглянул помещение, подыскивая место для того, чтобы присесть. На глаза попадались только куски кабеля, свисающие из открытых потолочных панелей, да коробки с умными научными надписями. Я принялся просто прохаживаться по комнате туда-сюда и разглядывать всякие непонятные штуки.

 — Рад видеть тебя в добром здравии, — сказал толстяк.

 — А ты, кажется, потолстел еще больше. И в прямом, и в переносном смысле.

 — Нужно будет сбросить вес — сделаю операцию, делов то… — бросил мой собеседник, принимая из рук вернувшейся Аллочки гигантскую кружку с чаем. Отдав ему чай, Аллочка с дебильной миной направилась ко мне.

 — Убери ты от меня эту штуку, — взмолился я, сделав синтетику протестующий знак рукой, — мне не по себе, когда она рядом.

 — Не называй её так. Не понимаю я, разве она не кажется самым милым созданием на планете? — Хозяин Аллочки поманил ее к себе и принялся гладить по голове.

 — У меня есть свой неоспоримый лидер в этой категории, а твой синтетик мне кажется роботом-убийцей.

 — А у тебя вообще…

 — Так, хватит об этом, — перебил я, — еще раз говорю, я здесь по делу.

 — Снова делать твою богиню еще божественнее? — скептически произнес толстяк и громко отхлебнул чая, — Ну ладно, давай свои почеркушки. Кстати, в очередной раз спрашиваю: может, позволишь мне показать твою соцмодель зарубежным спецам? Заработаешь кучу денег. Ничего подобного ни у кого и близко нет.

 — По-моему, мы договаривались, что ты больше не будешь поднимать эту тему.

 — Эх… Эгоист ты, товарищ. Столько людей лишаешь удовольствия.

 — Как будто всем этим людям нужны разговоры. Вон Аллочка твоя, ни слова лишнего не говорит, наверное в башке мозгов как в промышленном роботе. Зато под юбкой наверняка все по последнему слову техники.

 — Но-но, почитай мне тут еще морали. Завидно, что ли? У твоей-то под хвостом...

 — Еще одно слово, и я тебе нос сломаю.

 — Сломаешь мне нос, — задумчиво протянул собеседник, — Аллочка вырвет тебе ноги. Ладно, шучу-шучу… Но ты все-таки еще раз хорошенько обдумай.

Толстяк развернулся к своим мониторам и принялся увлеченно щелкать клавишами древней механической клавиатуры, которой очень гордился, то и дело прихлебывая чай.

Я опасливо оглянулся на Аллочку, которая стояла в сторонке с остывающей кружкой моей порции напитка. Синтетик это заметил, наклонил голову и улыбнулся, чуть помахав мне свободной рукой. Бр-р-р, нет уж, ко мне эта штука больше не подойдет. Вон как клешнями-то хватает, наверняка об отрывании ног этот старый извращенец не сильно-то и лукавил. Интересно, как и чем она питается? А, кстати об этом…

— Да, чуть не забыл, мне еще нужна упаковка этого нового питания, оранжевого.

— Ты хоть знаешь, сколько оно стоит? — страдальчески проговорил мой товарищ, не отвлекаясь от работы.

— Впишешь в сегодняшний счет за коррекцию.

— Ты безответственный и больной, вот что я тебе скажу. Твой кредит ведь ограничен, не забыл? Или ты, в кой то веки, нашел работу?

 — Это мои проблемы.

Я сделал еще несколько кругов по комнате, раздумывая чем бы себя занять, и стараясь не смотреть в глаза Аллочке, что было довольно затруднительно. Проклятый синтетик постоянно оказывался передо мной с глупой физиономией, преисполненной надежды, и робко протягивал остывший уже чай.

— Слушай, я, наверное, пойду.

— Погоди еще, я не закончил, — махнул рукой толстяк, не отрываясь от работы.

— Да ничего, потом зайду, все равно правки не срочные.

Толстяк оглянулся, подняв бровь, и пожал плечами.

— Ну иди, иди. “Дела” у него, видите ли. Аллочка, дай ему большой пакет из новой коробки и выстави этого делового за дверь.

Внезапно комнату огласила пронзительная трель переговорного устройства. Аллочка, только что стоявшая слева от меня, моментально куда-то испарилась, оставив чашку с чаем прямо на полу. Краем глаза я заметил на одном из мониторов толстяка картинку с камеры, установленной в коридоре. Под дверью неловко переминался тот самый клерк, которого я встретил по пути сюда.

Хозяин помещения еще раз оглянулся, удостоверившись что его подопечная скрылась, отряхнул крошки от чипсов с груди и нажал на кнопку ответа.

 — Чего надо?

 — У нас это… Принтер не печатает...