Радужный Рыцарь
Глава 14. Город Солнечной пони.
Королевский Тракт – не просто дорога. Это – один из символов власти принцесс: магически построенный, торный путь через всю страну.
Поговаривали, что хотели еще сделать ездящие по широкой каменной полосе самобеглые экипажи, но от идеи отказались: слишком много магической энергии затребовал бы подобный проект. Принцессы тогда еще пошутили, что как только такие повозки можно будет сделать без магии, их обязательно введут. И любой пони сможет с ветерком прокатиться по Эквестрии.
В отличие от Северного, Королевский тракт был полон народа: торговцы, путешественники, курьеры и прочие спешащие по делам пони. Сошедшая с пути на Троттингем компания вовсе не привлекала ненужного внимания, несмотря на то, что среди них были натуральная кристальная пони и мрачный фестрал.
Впрочем, без сияния Кристального сердца, Спектра бросалась в глаза скорее эффектной расцветкой гривы, чем расой. Крошка Шейд же завернулся в плащ и накинул капюшон: несмотря на изменившиеся привычки, яркий свет на открытой местности все еще был неприятен ночному летуну.
Летняя резиденция Солнечной принцессы, замок Кантерлот, постепенно превращался в новую столицу. Это стало видно еще издалека: на крутых склонах горы появились огромные платформы и галереи, серпантинная дорога расширилась, а сам замок местами был закрыт строительными лесами.
У подножия горы раскинулись многочисленные выселки. Как объяснил шериф, это были беженцы, пришедшие искать защиты у принцессы во время Войны Сестер, да так и оставшиеся тут. Впоследствии временное поселение грозило превратиться в район бедняков, полный всякого, чему не нашлось места в вышине столицы.
— ...Но я уверен, принцесса что-то сделает с этим до того, как ситуация выйдет из-под контроля, — закончил рассказ шериф.
— Например что? – спросила Спектра.
— Например, можно построить новые платформы с кварталами на горе. Или основать для этих пони новое поселение. Скажем, на тех лугах, что мы прошли позавчера. Плодородная земля, близость к столице, ровное место...
Кристальная пони только усмехнулась, вспомнив географию этих мест:
— Да брось! В такой близи от Вечнодикого леса? Какой пони согласится там жить?
Шериф сделал неопределенный жест копытом:
— Как знать. Принцесса мудра, и ее замысел простым пони не постигнуть при всем желании. К тому же, дармовая земля всегда привлекала земнопони-поселенцев. Может, не сейчас, но через какое-то время богиня так и поступит, не сомневайся. Только надо либо выжечь дотла этот рассадник монстров, либо поставить надежные стены. А то и целую крепость.
Спектра с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть. Убежденность шерифа в непогрешимости решений принцессы иногда просто раздражала. Особенно когда приводилось как последний аргумент в споре. В любом.
...Во дворец маленький отряд не пустили.
Не то чтобы принцесса заперлась от подданных, вовсе нет. Просто, как объяснил чопорного вида гнедой единорог в сюртуке и пенсне, на солнечной пони теперь лежали обязанности единоличного правителя всей Эквестрии, и аликорн могла уделять просителям и докладчикам лишь по паре часов в день.
— Но наше дело срочное! – возмущался тогда Санфлауэр, тряся своим знаком шерифа. — Я шериф Троттингемский, и у нас там... кризис!
— Более срочное, чем у послов сопредельных держав? – остался спокойным помощник секретаря принцессы. — Или у командора Королевской Гвардии? Или более важное, чем составление бюджета королевства?
— В Троттингеме мятеж! — выпалил шериф.
— А в Филлидельфии наводнение, — отрезал единорог ровным голосом.
Робин хихикнул:
— От ворот крутой поворот!
Спектра толкнула его в бок: единорог явно услышал. Тот, тем не менее остался серьезен:
— Я запишу вас на прием в очередь официальных представителей местной власти. Это все, что я могу сделать для Вас, Ваша Милость. И Ваших... сопровождающих.
Взгляд сквозь недобро блеснувшие пенсне окинул всю компанию. Свити Грейп щурилась навстречу солнцу, словно заново радуясь жизни. Правда, делала она это теперь зачастую в неподходящее время. В дороге это забавляло, а в городе уже стало причиной нескольких косых взглядов. Инки Спринкл шутливо тыкал копытом в затылок завернутого в плащ Крошки Шейда, что в целом тоже не создавало благоприятного впечатления.
— И сколько это займет? – спросил Санфлауэр.
— Если все пойдет по плану и не возникнет форсмажорных обстоятельств, то завтра вас примут. Приходите утром, и я сориентирую вас точнее о времени приема.
С этими словами единорог повернулся к следующим просителям: двум земнопони с морковками на кьютимарках.
Когда все вышли из приемной замка, Спектра сказала:
— Похоже, нам пора подумать о ночлеге, — ее прервало бурчание в животе Крошки Шейда, и кристальная пони с улыбкой добавила, — а еще об ужине.
— Отличная мысль, — поддержал Робин Хуф, — а я пока прогуляюсь.
Спектра Блоссом, представив этого скорбного клептоманией пони здесь, посреди столицы без присмотра, чуть не сбилась с шага, а радужная грива сделала попытку встать дыбом.
— Даже думать об этом не думай! – резко и невпопад выпалила она, после чего заметила, что в копыте у живой легенды запеченное в карамели яблоко. — И верни это на прилавок немедленно! Или расплатись!
Робин жалобно посмотрел на недовольно фыркающую Спектру и ненадолго вернулся к торговке, которая, похоже, даже не заметила пропажи.
— И ты еще говоришь, что я преступник и меня надо судить? – поинтересовался Санфлауэр.
Спектра вздохнула:
— Избавь только меня от нравоучений. Мало мне этой ватаги жеребят, еще и ты.
— Хей! – возмутился Инки Спринкл, который почти всю дорогу либо строчил что-то в своей черной тетрадке, либо таращился по сторонам.
— Давайте лучше найдем постоялый двор поприличнее, — сменила тему кристальная пони.
— Это столица, тут все заведения приличные, — фыркнул Санфлауэр. — Вопрос в другом. Хватит ли у нас денег? Помнится, алмазные псы наши сумки как следует перетряхнули?
Пони переглянулись. Это грозило вылиться в проблему. Спектра, собираясь в дорогу, одолжила у Тайди Скрипт немного эквестрийских битов, да и у разбойников наверняка что-то было, помимо закопанных в Шорвудском лесу кладов, но нападение псов и впрямь опустошило невеликий бюджет отряда. Съестные припасы не пострадали, да и лес щедро обеспечивал маленький отряд продуктами. Но в городе были немного другие правила.
Как вскоре выяснилось, деньги все же остались. У Крошки Шейда. В ремни сумок оказались вшиты монеты, и о которых фестрал вспомнил только сейчас. Единственно чудом уцелевшие, когда Спектра похватала вещи отряда при побеге из лагеря бандитов.
Шериф завел весь отряд в скромную гостиницу почти у самых стен. Селиться где-то ближе к центру вшестером означало потратить целое состояние. Всех имеющихся денег не хватило бы и на одну ночевку в подобных заведениях.
Искать альтернативу не было ни времени, ни сил: дневной переход, поход во дворец и обратно, поиск подходящего заведения окончательно вымотали маленький отряд.
Первый этаж скромного белого домика почти полностью занимал большой зал, освещаемый несколькими зачарованными фонариками. С дюжину маленьких столов, стойка администратора, служащая одновременно барной, дверь в кухню – вот и вся обстановка. Но при этом все чисто и аккуратно, как и положено столичному заведению. На беленых стенах висели лицензии, одобрительные грамоты и небольшой, но искусно выполненный групповой портрет: синяя единорожка, как две капли воды похожая на стоящую за стойкой, ярко-алый пегас в форме Лунной Гвардии, и огромный бежевый земнопони в шляпе фермера. Очевидно, старые друзья.
В центре зала журчал небольшой фонтанчик у подножия стоящей в кадке пальмы, а в углу притаились доспехи необычного вида. Спектра машинально отметила, что декорация подобрана явно непрофессионалом: шлем имел отверстие для рога, а нагрудник – крыльевые щели.
Хозяйка, назвавшаяся Свити Дримс, как-то подозрительно покосилась на шерифа, что положил перед ней на стол несколько монет за три комнаты на одну ночь.
— Что-то не так? – спросила Спектра Блоссом, подходя ближе и слегка толкая шерифа передней ногой. — Ты говорил, что знаешь, куда нас ведешь.
— Дело не в вас, — отозвалась синяя пони, крутя в свечении телекинеза монету. — Просто не ожидала уже встретить такое.
— Не те деньги? – оглянувшись на Крошку Шейда, осведомилась Спектра.
— Да нет, — пожала плечами единорожка. — Просто лунные биты уже года три как не видела.
Монетка подлетела ближе, и кристальная пони могла увидеть, что с одной стороны вместо стилизванного солнца отчеканен четкий полумесяц.
— Но они еще в ходу? – уточнил Санфлауэр.
— Конечно. Их никто не отменял. Просто сами понимаете, они же чеканились в Старспайре, а оттуда уже годы как никаких вестей.
— К слову, а оттуда почему? – вскинулась Спектра. — Как это произошло?
Метрдотель сделала неопределенный жест копытом:
— Вроде был слух, что рухнул Звездный мост. Как, почему – сами понимаете, точно никто ничего не знает, — она еще раз окинула компанию взглядом ярких оранжевых глаз. — Так что, комнаты берете, нет?
— Берем, — сказала Спектра. — А еще нам бы помыться с дороги и поесть.
— Помыться – недорогая терма через дорогу, — посоветовала единорожка. — Или могу бадью погреть, но у меня служанок нет, так что тогда уж как-нибудь сами справляйтесь. Поесть сейчас погрею. Бит с носа. Жеребенку бесплатно.
Еще несколько монет полетели на стойку, и вся компания, став обладателями тяжелых ключей, направилась в комнаты.
— Значит так, — сказала кристальная пони, — чтобы ни у кого не возникало иллюзий, я делю комнату со Свити.
— Ничего подобного, — вдруг отозвалась розовая единорожка и... прильнула к Санфлауэру, который от неожиданности выронил изо рта ключ, со стуком упавший на дощатый пол.
— Что?! – опешила Спектра.
Свити Грейп покраснела и бросила мимолетный взгляд на смущенного пегаса, что спешно подобрал ключ с пола и ушел вперед:
— Когда я сплю рядом с ним, кошмары не приходят ко мне.
Радужный рыцарь фыркнула:
— Да брось... просто время лечит.
— А ты не заметила, что я не пью с самого нападения алмазных псов? – заметила единорожка, и взгляд огромных глаз вдруг сделался умоляющим. — Спектра, ну пожалуйста!
Кристальная пони, презирая себя за слюнтяйство и в то же время понимающая необходимость подобного шага, вздохнула:
— Ну ладно, ладно... Стихии с тобой.
— ...Ночные посиделки, йей! – раздался впереди довольный вопль.
Спектра посмотрела туда и увидела, как в комнату неспешно заходит Крошка Шейд с пегасенком на спине. Инки, размахивая ключом, заговорщицки подмигнул кристальной пони, второй ногой придерживая на спине фестрала игру про змей и лисичек.
— О нет, — простонала Спектра, лишь встретившись взглядом с Робином, на мордочке которого заиграла торжествующая улыбка. — Только не это...
Пока члены отряда приводили себя в порядок, солнце уже почти опустилось за далекий, но видный со склонов горы Вечнодикий Лес.
После возвращения из купальни всей компании радушная хозяйка позвала ужинать. Пони расселись за самым большим столом, рассчитанным как раз на шестерых, и дружно отдали должное вареному сену с овощами, свежему хлебу и горячему, сладкому травяному чаю.
— Итак, — сказала Спектра, отхлебывая пахнущий настоящими весенними цветами напиток, — давайте еще раз все обсудим.
— А что тут обсуждать? – вопросом ответил шериф. — Вы отдаете богине свое письмо, я делаю доклад, а дальше все только по воле Ее. Бросят вас в темницу, изгонят или еще что, уже не суть важно.
Он говорил уверенным голосом, но подспудно уже чувствовал, что особенно не хочет ареста пони, несколько дней деливших с ним походную пищу и импровизированный кров. И которых он своими копытами спас от бандитов-пониедов.
Шериф Троттингемский не хотел признаваться самому себе, но он привязался к ним всем. Даже к Робину, который не бросил в беде друзей и рисковал жизнью ради других.
«Не сомневаться, — оборвал себя мысленно шериф. — Суть веры в том, что она не рождает сомнений».
Но мысли вновь и вновь возвращались к племяннику и остальным пони, что сидели напротив.
— Ты уверен, что принцесса именно так и поступит? – спросила Свити Грейп, вырывая шерифа из раздумий. — Ты ведь не знаком с ней лично?
— Нет, — покачал головой пегас, — и внутренне весь трепещу от предстоящей встречи. Но я уверен в своих убеждениях и в ее мудрости.
Спектра про себя уважительно прицокнула языком. Сохранять такую выдержку перед встречей с богиней – это было достойно. Особенно в свете тех сомнений, что, бесспорно, одолевали пытающегося казаться невозмутимым и уверенным жеребца.
— Теперь я спрошу, — сказал Санфлауэр. — Кто из вас о чем собирается говорить с принцессой? Спектра понятно – будет требовать ответа о своей родине. А вам что?
— Призвать тебя к ответу, — сказал Робин Хуф. — Если, конечно, принцесса Селестия похожа на ту, что мне описали в Троттингеме достойные поняши вроде капитана Лайтнинга или Тайди Скрипт, она накажет не нас, а тебя.
Шериф сжал губы и не ответил. Действительно, до своего предательства эти пони и вправду могли называться лучшими и достойнейшими в Троттингеме. И что на них нашло, что они переметнулись к мятежникам?
— А мы так, за компанию, — улыбнулся Инки, оторвавшись от тетрадки, куда что-то записывал весь вечер. — Может, попросим новые мозги для Крошки, м?
Он заговорщицки подмигнул огромному фестралу, и тот улыбнулся в ответ:
— Я Крошка Шейд, верное крыло в ночи!
Спектра вздохнула. Положа копыто на сердце, она и в самом деле не знала в точности, зачем идет к принцессе Селестии, если та и впрямь виновна в гибели Кристальной Империи.
Раньше она просто хотела умереть с честью и последовать за своим народом и сюзереном.
Но сейчас, сидя рядом с пони, ставшими ее новыми друзьями, Спектра задавала себе вопрос, хочет ли она прямо сейчас прервать свою жизнь от копыт жестокой богини и шагнуть на Небесные Луга? Или Селестия и впрямь не такая, как представлялось в начале похода? Но что именно тогда произошло с Империей? И как принцесса замешана в этом?
В душе кристальной пони, борясь с чувством долга, поднялось как будто новое, забытое желание просто жить дальше. Радоваться с друзьями солнцу, пище, работе и отдыху. Начать новую жизнь, как уже было неоднократно сказано...
Спектра обвела взглядом новых друзей и почувствовала, что сейчас попросту разревется. Потому что разливающаяся в душе теплота была похожа на то, что она чувствовала еще дома, когда в ее жизни были лучшие друзья, особенный пони и любимая служба...
...Две кристальные пони идут по улице Метрополии.
Одна — светло-фиолетовая, темно-синяя грива-каре аккуратно причесана, а светло-зеленые глаза озорно глядят на подругу. Шерстка той светло-зеленая, разве что на щеках сейчас алеет румянец. Броская радужная грива собрана в пышную прическу.
— ...И прекрати, пожалуйста, сводничать! — возмущается Спектра Блоссом. — Мне и в табуне хорошо, с вами! Или это такой способ от меня избавиться?
Аметист Рейн только фыркает: она знает подругу достаточно хорошо, чтобы не обижаться на такое.
— Тебе нужен жеребец, — говорит она уверенным голосом. — Твой, особенный.
— Шарп Сайт — мой особенный жеребец, — возражает Спектра, — как и твой.
Аметист Рейн только хитро прищуривается:
— Ты ведь прекрасно поняла, о чем я, верно? Табун — это не твое, видно же.
Спектра краснеет еще больше:
— То что мне нравится спать с вами по отдельности больше, чем всем вместе, ничего не значит.
Аметист, тряхнув головой, убирает с мордочки непослушную прядку из гривы:
— О, еще как значит. Не то чтобы это мешало нам любить тебя, но вот ТЕБЕ нужно кое-что другое. Как минимум, попробовать. А не строить из себя неприступную цитадель Кристал-Рок.
Но радужная пони не сдается:
— Я прошу тебя прекратить подсовывать мне жеребцов, — говорит она, нахмурившись, — а то поссоримся.
Аметист вздыхает:
— Это было ниже пояса... Но хорошо, твоя взяла. Зайдем сюда?
Спектра, проследив за взглядом подруги, спрашивает:
— Специи? Ты же не умеешь готовить!
— Это не мешает мне любить... хей! Что значит, не умею?!
Зеленая пони, успев пожалеть о сказанном, отвечает:
— Прости, Аметист, но то, что ты готовишь, можно есть только с голодухи.
— Ты сказала, что тебе понравилось! — продолжает возмущаться Аметист.
— Не хотела обижать тебя в дебют, — смущенно оправдывается Спектра. — Кроме того, я даже не подозревала, что кристальные ягоды можно спалить.
Настает очередь фиолетовой пони смущаться и краснеть. Приходится срочно исправлять положение:
— Все же следует признать, что кристальное рагу получилось съедобным. А кисель — даже вкусным.
— Это был не кисель, — убитым голосом замечает Аметист, — а морс.
Спектра мысленно бьет себя по лбу.
К счастью, пони уже заходят в небольшую лавочку, что занимает первый этаж двухэтажного домика. Носы сразу щекочет густой аромат, который только и могут издавать специи со всех уголков мира, собранные в одном помещении в баночках, мешочках, горшочках, висящие в связках на стенах и разложенные на прилавке.
— Доброе утро! — улыбается вышедший навстречу еще более светлый, чем Спектра, зеленый жеребец, молодой и стройный. — Меня зовут Грин Васаби, чем могу помочь?
Отвечает Аметист:
— Нам нужен мешочек сушеной петрушки и... — она косится на Спектру, — самый острый перец, который есть.
В голосе радужной пони, что стояла, вперив в жеребца взгляд лавандовых глаз, слышится тревога:
— Зачем тебе острый перец?
— Хочу подвергнуть ваши вкусовые рецепторы еще одному испытанию, — отвечает Аметист. — В конце концов, я хочу научиться готовить что-то действительно вкусное! А острый перец может помочь сгладить последствия ошибок.
Спектра уже представляет себе еду, по огню во рту способную поспорить с драконьим дыханием, но не знает как возразить подруге и не задеть ее чувства снова.
— Позволите посоветовать? — осведомляется жеребец, и Аметист кивает. — Вот, в этом горшочке — смесь из далекой Камелу. Ее можно положить совсем немного во время готовки и добавить по вкусу после. Называется «аджика» и состоит из целого набора специй.
— Кажется, это то что нужно, — быстро говорит Спектра и слегка толкает Аметист локтем. — Для неопытного повара — самое то, да?
Та ненадолго задумывается. Положа копыто на сердце, она и сама очень боится грядущей готовки намеченного острого блюда.
— Возьмем. Сколько?
Грин Васаби делает неопределенный жест копытом:
— За маленький горшочек — семь монет, за большой — двенадцать. Но таким очаровательным кобылкам уступлю за пять и десять соответственно. Петрушка — монетка пучок.
Аметист хихикает и отсчитывает шесть неровных кристаллических пластинок, что служат в Империи валютой, после чего становится обладательницей заветного горшочка и перетянутого ниткой мешочка сушеной зелени.
— Спасибо, — говорят кобылицы хором, но в голосе Спектры слышатся еще интонации облегчения.
— Заходите еще, — вежливо кланяется Грин Васаби. — У меня каждый месяц — новые рецепты приправ со всего мира.
— Непременно! — отвечает Аметист.
Когда они выходят из лавочки, Аметист бросает на Спектру лукавый взгляд. На мордочке подруги — мечтательное выражение.
— А ничего жеребчик, да? — спрашивает вдруг она.
— Что такое? — улыбается фиолетовая пони. — Кристал-Рок выбросил белый флаг?
— Вот еще, — фыркает Спектра. — Просто симпатичный и вежливый. А еще мне понравился его магазинчик: такой аккуратный, тихий... и пахнет приятно.
«Она противится из упрямства, — думает Аметист, — и если я сейчас начну ее подталкивать, опять ничего не выйдет. Тут надо тоньше...»
— Да, мне тоже понравился магазинчик, — кивает она, — надо будет потом еще что-нибудь тут взять. Если эта его аджика и правда такая вкусная...
Спектра, чувствуя к продавцу специй теплую благодарность за завтрашний обед, кивает:
— Судя по запаху — очень неплохо. Уверена, ты сделаешь так, что и на вкус будет супер.
«А если нет, то всегда можно набухать приправы», — мысленно заканчивает она, но вслух не говорит.
Кристальные пони идут по направлению к дому, где живет их табун, и не видят, как их обеих провожает взглядом выразительных глаз скромный торговец специями Грин Васаби...
«Нет, — подумала кристальная пони, тряхнув головой и резко обрывая воспоминания. — Грин ждет меня на Небесных Лугах, и я ни за что не променяю это ни на какую новую жизнь...»
— А я... – медленно проговорила тем временем Свити Грейп. — Я, наверное, все же расскажу принцессе о судьбе миссии Преподобного Холимэйна. И посмотрю, что она тогда мне скажет, обманщица...
— Не богохульствуй, Свити, — вставил шериф.
Но в этот раз розовая единорожка не сдалась и даже повысила голос:
— Она бросила нас умирать, Сан! Почти двадцать пони, что верой и правдой служили Ей! И я хочу знать, почему!..
— На все воля... – начал было Санфлауэр, но единорожка перебила, стукнув копытами по столу:
— Нет! Нельзя просто сказать, что «на все воля Ее»!.. Ее воля была на то, чтобы наша миссия погибла? Разве... разве это справедливо? Честно? Что мы такого сделали? Я ведь даже не прошу вернуть моих друзей, невинность, проклятые ночи в компании бутылки... Хочу только знать – почему? Почему она оставила нас именно тогда, когда мы так отчаянно нуждались в ней? Неужели это много?
Бывший шериф не нашел, что ответить. Его всегда по жизни устраивал чуть было не приведенный аргумент. И он никогда не посмел бы требовать от богини чего-либо, даже перед лицом смертельной опасности.
Но существовала разница. Он, Санфлауэр, был воином и мог постоять за себя. Но что могли безоружные миссионеры на чужбине, среди злобных дикарей? Вообще, слабо верилось, что Селестия отправила своих маленьких пони навстречу таким опасностям...
Свити начала всхлипывать, но неожиданно рядом оказался Инки Спринкл и по-жеребячьи прижался к ногам. Как ни странно, это возымело действие: розовая единорожка, ткнувшись мордочкой в загривок жеребенка, даже улыбнулась.
— Спасибо, Инки, — услышали все тихий голос.
Санфлауэр переглянулся со Спектрой, и та понимающе кивнула. Забота о других – вот что пробуждало в сердце бывшей монахини невероятную силу.
Оставалось надеяться, что этого будет хватать всегда...
Санфлауэр, допивая свой чай, уже собирался было позвать Свити Грейп и отправиться спать. Положа копыто на сердце, ему уже не казалась столь желанной мысль, когда все члены шайки Робина Хуфа окажутся за решеткой.
Например, по долгу службы бывший шериф Троттингемский должен был предать суду собственного племянника. И единорожку, что уже которую ночь спала под его крылом, наотрез отказываясь уходить. Прогонять же ее силой у пегаса не хватало духу, стоило представить, как плачущая кобылица вновь накачивается спиртным, пытаясь заглушить боль пережитого кошмара. Эту добрую, заботливую пони с израненной душой, которой досталось так, что не каждому ветерану-гвардейцу выдержать.
Или даже Спектру Блоссом, Радужного Рыцаря. Отважную и прекрасную кобылицу, в которую шериф сам чуть было не влюбился.
Из раздумий пегаса вырвал голос Робина Хуфа:
— Можно тебя на минутку? Есть разговор.
— Идите, мальчики, посекретничайте, — беззлобно поддела Спектра, — а я отправляюсь в кроватку. Даже если Ее Солнечное Великолепие меня завтра поджарит, хоть высплюсь напоследок.
Робин Хуф от такого висельного юмора прижал уши, но ничего не сказал. Они с шерифом вышли на улицу, залитую мягким светом фонарей.
Над головой то и дело пролетали одинокие огоньки: в городе пегасы обязаны были по ночам летать с фонариками, чтобы не столкнуться в темноте. Припозднившиеся прохожие размеренно цокали копытцами по мощеной улице, стихал гомон множества пони. Кантерлот готовился ко сну.
Свежий ветерок с гор взъерошил две светлые гривы.
— Ну? – спросил Санфлауэр. — О чем ты хотел поговорить?
Земнопони, казалось, был смущен:
— Я это... Спросить хотел.. Насчет Спектры.
— А что насчет нее? – усмехаясь, спросил шериф.
Он видел метания молодого жеребца насквозь, но не подавал вида.
— Я вот думаю, как к ней подступиться? Это, возможно, наша последняя ночь вместе с ней...
Пегас на это только фыркнул:
— Кто о чем, а вшивый о бане. Я ведь уже говорил тебе, Робин Хуф, что ты подлец и негодяй?
— Да, много раз, — не смутился разбойник. — Так ты поможешь?
Эта непосредственность немного выбила шерифа из колеи. Он посмотрел на искаженную отчаянием мордочку Робина, и вдруг его осенило:
— Скажи мне, легенда, у тебя когда-нибудь кобылка была?
На щеках земнопони появился румянец:
— Даже если не было, я бы ни за что не признался, правда?
Пегас довольно топнул ногой и сказал:
— И не надо уже. Хорошо, я помогу. Шаг отчаянный, но скорее всего, поможет.
— Какой?
Шериф выдержал паузу и, стараясь не улыбаться, продолжил:
— Ну смотри, Спектра – смелая, сильная, и наверняка всегда была такой. Как думаешь, чего ей в жизни не хватает?
Робин ненадолго задумался, после чего развел передними ногами.
— Ей нужно твердое копыто, — продолжил пегас. — Такие кобылицы любят, чтобы их как следует объездили, любят напористых жеребцов. Так что тебе просто нужно быть порешительнее. Усек?
— Усек! – просиял земнопони и даже загарцевал. — А это как?
— Будь суровым, бескомпромиссным... Покажи, что ты настоящий жеребец, доминант. Смекаешь?
На мордочке Робина отразился полнейший восторг:
— Круто... Ну я тогда пошел?
— Иди, развлекайся, — не выдержав, улыбнулся Санфлауэр, и когда Робин Хуф чуть ли не галопом ускакал обратно в гостиницу, добавил фыркнул и добавил. — Может, хоть это тебя чему-нибудь научит, фигляр.
С этими словами он блаженно вдохнул свежий вечерний воздух, приготовившись насладиться представлением. Судя по всему, остальная команда решила последовать примеру Спектры и завалиться спать пораньше.
В окно была видна только смущенная и слегка краснеющая Свити, видимо, ждущая его.
Санфлауэр тоскливо вздохнул.
С каждый днем ему все меньше и меньше хотелось исполнить свой долг перед богиней. По крайней мере, касательно этой единорожки.
Он даже поймал себя на мысли, что начал было мечтать о Свити, как о кобылице, а не просто о нуждающейся в поддержке пони.
«Я не Робин Хуф, — подумал Санфлауэр, — и никогда не стану играть на чужих чувствах...»
...Окрыленный Робин Хуф восторженно взбежал по лестнице. Подходя к двери номера, он чувствовал, как по жилам струится кровь, а сердце безумно колотится в ребра.
Так просто! А всего-то надо было спросить более опытного жеребца!
Собрав всю решительность, земнопони распахнул дверь темной комнаты и зашел. Кобылица его мечты спала, укрывшись с головой и отвернувшись к стене.
— Вот и я! – сказал Робин и подошел к кровати кристальной пони. — И сегодня ты станешь моей, Спектра Блоссом!
Ответа не последовало, и земнопони, скинув куртку, тронул копытом спящую поняшу:
— Я собираюсь... э-э-э... как следует тебя... объездить, Радужный Рыцарь!
С этими словами он залез на кровать и придавил одеяло копытами в том месте, где по его расчетам, должна были быть плечи, после чего наклонился вперед и укусил непокорную кобылицу за загривок. Потом поднял голову и продолжил:
— Молчишь? Оробела? Не смей спать, когда я... э... подчиняю тебя!.. Доминирую!
Земнопони, говоря все это, и впрямь чувствовал себя могучим жеребцом, который решительно претендует на доставшуюся ему кобылицу. Действительно захотелось сорвать одеяло, ухватить Спектру за радужный загривок зубами и как в древние времена...
Насмешливый фырк вдруг раздался откуда-то сбоку.
Робин Хуф вздрогнул и посмотрел на собственную кровать, где в темноте угадывался силуэт. Никем, кроме Спектры Блоссом, быть он попросту не мог.
— Как я погляжу, ты не теряешь надежды, а, Робин? – раздался насмешливый голос, моментально сбивший молодому земнопони весь настрой.
— Но я... – растерялся тот и откинул одеяло.
Взору предстало нагромождение слегка помятых подушек, седельных сумок и свернутого покрывала. Робин, сидя на всем этом и глядя на незатейливый натюрморт, почувствовал себя донельзя глупо.
Наверное, даже в неверном свете из окна было видно его смущение, потому что Спектра тихо рассмеялась и спросила:
— И чего ты собирался этим представлением добиться, чучело гороховое?
— Это, возможно, наша последняя ночь... – начал было Робин, но кристальная пони перебила:
— Я тебе устала повторять: забудь! Я люблю другого, ты не в моем вкусе и... Сколько тебе лет вообще?
Положа копыто на сердце, ей вовсе не хотелось провести свою последнюю ночь в одиночестве. Особенно в свете того, как Робин себя проявил с разбойниками, и своего состояния «кобыльей слабости», как называл это Шарп Сайт. Между прочим, первый жеребец Спектры.
Но стоило вспомнить добрые глаза и нежную ласку Грина Васаби, как все новые чувства будто смывало волной холодной воды.
— Эм... двадцать пять? – ответил Робин, прижав уши.
В голосе кристальной пони послышалось раздражение:
— Кончай врать, ты знаешь, я терпеть этого не могу!
Робин Хуф слез с кровати Спектры и, вздохнув, признался:
— Семнадцать.
— Еще не хватало! – возмутилась Радужный Рыцарь. — Сопли подбери, казанова! И как тебе только в голову пришло такое?
— Шериф мне сказал... – машинально начал земнопони, но осекся.
Впрочем, было уже поздно:
— Ах, шериф значит, — прошипела темнота голосом Спектры. — Ну я вам сейчас обоим задам, альфа-жеребцы озабоченные! Где этот пегас ощипанный?!..
Робин Хуф нервно сглотнул. Приблизившийся черный силуэт на фоне окна не сулил ничего хорошего ни ему, ни стоящему под окнами шерифу...
В Кантерлоте каждый рассвет предваряет магическая вспышка со стороны замка, после чего дневное светило показывается из-за горизонта.
Спектра Блоссом проснулась и резко села. В глаза тут же ударили рассветные лучи, и пони зажмурилась от неожиданности. Остатки сна моментально разлетелись в клочья, и кобылица, что-то проворчав под нос, слезла с кровати, продолжая кутаться в тонкое одеяло.
В следующий момент она вспомнила свой сон и, прижав уши, покосилась на все еще спящего на соседней койке Робина Хуфа. Тот лежал на спине, смешно дергая ногами во сне и что-то по-жеребячьи мямля.
Спектра, помотав головой, отогнала наваждение, навеянное сном и продолжающейся охотой. Прежде чем лечь в постель она очень хотела, чтобы периодически являющаяся в сновидениях злобная тень оставила ее в покое хотя бы тут, в непосредственной близости от принцессы, в конце земного пути.
Так и случилось. Тень не пришла.
Зато во сне пришел Робин Хуф. Настоящий, легендарный жеребец, который в поединке пленил Радужного Рыцаря и в пещере сделал все то, о чем говорил вечером наяву его реальный двойник. И, к стыду своему, Спектре приходилось признаться, что ей безумно понравилось.
Правда, понравилось настолько, что теперь возникла необходимость искупаться или хотя бы принять душ этим утром.
Закутавшись в плащ, Спектра выскользнула из комнаты и спустилась вниз. Сонная Свити Дримс как раз протирала столы, а из кухни доносился аромат готовящегося завтрака.
— Доброе утро! – немного вымученно улыбнулась синяя единорожка. — Вы рано, леди рыцарь.
— Я просто... освежиться, — быстро ответила Спектра, проскальзывая к двери. — Завтракать буду вместе со всеми!
Свити Дримс посмотрела вслед исчезнувшему за дверью радужному хвосту и пожала плечами. По ее мнению, глупо было заявляться в термы на следующее же утро после вечернего визита. Так никаких битов не напасешься!
Впрочем, все зависело от того, кто чем занимался ночью...
Синяя поняша слегка покраснела и хихикнула. То-то ночью было так неспокойно! Хотя шум изначально больше походил на драку, чем на что-то другое, но о вкусах, как известно, не спорят.
Вскоре проснулись остальные члены отряда. Эта компания из шести пони была единственными постояльцами небольшой гостиницы, и Свити была довольна: удивительно нетребовательные попались пони, и относительно спокойные. А то, что ночью малость побуянили, так это дело молодое. Понятно, чем молодые жеребчики с кобылицами по ночам балуются.
Первой в зал спустилась розовая единорожка, тезка самой Дримс. С улыбкой поздоровалась и села за тот же стол, что их компания занимала вечером. Потом появился маленький пегасенок в сопровождении здоровенного фестрала. Ночной летун каждую минуту душераздирающе зевал во всю клыкастую пасть, видимо, кое-кто не давал ему спать ночью своими криками и топотом.
Впрочем, встающий рано утром фестрал – это уже было событие из ряда вон. Обычно в это время ночные летуны только-только ложились спать.
Синяя единорожка тоскливо вздохнула. А ведь когда-то ее заведение было одним из тех, что облюбовали себе Лунные гвардейцы! А теперь, когда они исчезли, редкий посетитель останавливался в заведении, имеющем репутацию места фестральских сборищ...
На завтрак радушная хозяйка подала гостям наваристую кашу с фруктами. Вчерашний хлеб без дела тоже не остался. Привлеченные то ли запахом, то ли треском за ушами, спустились, наконец, и остальные жеребцы отряда.
Обоих объединяло одно: довольно крупный синяк под глазом. У пегаса под левым, у земнопони под правым.
Повисла напряженная тишина.
— Что с вами случилось? – спросила Свити Грейп вместо «доброго утра».
Не сговариваясь, Санфлауэр и Робин ответили:
— Мы упали.
Инки Спринкл подпер мордочку копытом и задумчиво произнес:
— У меня какое-то странное чувство...
— Дежа вю? – уточнила розовая единорожка.
Инки просиял и, достав свою тетрадку, воскликнул, спешно записав несколько слов:
— Оно самое! «Сан Фаера посетило дежа вю...»
— Кто такой Сан Фаер? – спросила Спектра Блоссом, заходя в дверь и на секунду впуская в зал звуки просыпающегося города: стук копыт и грохот колес, пение птиц, голоса и музыку.
Сейчас, искупавшись, она чувствовала себя гораздо легче: отступили навязчивые образы, тело лучилось энергией и вообще, кристальная пони давно не испытывала такой бодрости утром.
— Отважный Солнечный гвардеец, что решил тоже стать героем, как Родрик Бесстрашный! – гордо ответствовал пегасенок.
Спектра улыбнулась. Было похоже, что Инки, следуя совету Спектры, начал заносить в свои произведения все что его окружало. Возможно, чересчур буквально, но видимо, это был уже следующий шаг в развитии творчества.
— Доброе утро, Спектра, — снова хором сказали Робин Хуф и шериф Троттингемский.
Кристальная пони уселась за стол и, оглянвушись на них, сказала:
— Доброе, доброе, — она сделала паузу и добавила. — Полезете еще раз, я вам сама покажу такое доминирование, что почувствуете себя очень, очень провинившимися кобылками. Намек поняли?!
Свити Дримс, протирающая кружку, чтобы налить туда молока для очаровательного пегасенка, чуть не выронила посудину из магического поля, когда ее скрутило приступом сдавленного хохота.
Жеребцы, синхронно бросив на хозяйку гостиницы угрюмый взгляд, вышли на улицу. На расспросы шериф буркнул что-то на предмет того, чтобы «освежиться перед завтраком».
Когда же наружная дверь закрылась за их спинами, пегас спросил:
— Ну что, Робин Хуф? Оно того стоило?
Земнопони чуть не взвился на дыбы от возмущения:
— Ты знал!
— Предполагал, — спокойным голосом ответствовал шериф, сделав неопределенный жест копытом. — Робин, если ты так обделен кобыльей лаской, почему ты не сделал, к примеру, со Свити Грейп все что хочешь, пока она была в беспомощном состоянии?
— Ты за кого меня принимаешь?!
Шериф остался спокойным:
— За конченого мерзавца, конечно.
— И додумался до такого?! Да ты меня совсем не знаешь! – продолжил, в свою очередь, возмущаться Робин Хуф.
Проходящая мимо парочка из кобылицы-земнопони и единорога на секунду оглянулась на спорящих жеребцов.
Санфлауэр пояснил:
— То, что ты подкатываешь к недавно овдовевшей кобыле, идущей навстречу своей несомненно трагической судьбе, немногим лучше.
Робин Хуф всплеснул передними ногами:
— Именно потому что Спектра места себе не находит, я к ней и подкатываю! Ей надо отвлечься от мрачных мыслей о потерянной любви, о доме, о друзьях... и о шерифе, который собрался вешать простых пони лишь за то, что у них не было денег купить себе нормальной еды. Куда уж платить налоги! Налоги, которые уходили на жалование той банде, что ты гордо именовал ополчением! – После этих слов шериф дернулся, словно от пощечины, и Робин не без некоторой торжественности закончил. — Так что не пытайся меня стыдить, мистер благодроство. Липовое.
Санфлауэр, крылья которого воинственно распахнулись, процедил сквозь зубы:
— Еще раз попрекнешь меня моим же долгом, то клянусь Селестией, получишь!
Земнопони задрал мордочку:
— Совсем не напугал, вояка ощипанный!
— Негодяй!
— Палач!
— Висельник!
— Сатрап!..
...Короткий шум от входной двери привлек внимание всех в зале. Не успел никто ничего сделать, как в гостиницу вошли двое растрепанных пони, на мордах которых стремительно наливалось еще по одному фингалу.
Спектра, секунду поглядев на двух жеребцов, хихикнула в копытце:
— Мальчики, и как вы к принцессе в таком виде собрались?
Свити Грейп же, вздохнув, поманила их копытом:
— Идите сюда уже...
Пока розовая единорожка читала молитву и сводила с двух побитых морд синяки, Спектра, отправляя в рот первую ложку с завтраком, философски заметила:
— Жеребцы никогда не изменятся. Большие дети. Все бы спорить, драться и меряться тем, чего кобылкам недодали.
— ...кобылкам недодали! – вдруг радостно сообщил Инки.
Все повернулись к нему и увидели, как пегасенок что-то азартно строчит в свою черную тетрадку.
Под беззлобное хихиканье единорожки за стойкой, целых три пони в отчаянии прикрыли мордочки копытом: Спектра Блоссом, Санфлауэр (чуть заново не поставив себе синяк) и Свити Грейп.
Через короткое время вся компания вновь спустилась из номеров, и бывший шериф положил на стойку связку ключей.
— Спасибо, — сказал он.
— Уже уходите? – осведомилась Свити Дримс.
— Да, — кивнула Спектра, — у нас дела во дворце.
— Жаль, — огорчилась синяя единорожка, — у меня нынче клиентов не густо.
— А что так? – спросил Робин. — У Вас мило.
Поняша только вздохнула:
— У меня любили собираться Лунные гвардейцы. А с тех пор, как рухнул путь в Старспайр, их совсем не осталось. Так и повелось, что мое заведение имеет репутацию места, где собирались «жуткие фестралы», — она посмотрела на Крошку Шейда. — А они ведь такие же пони, как и все. Любят веселиться, петь... Знали бы вы, как они умеют петь, особенно кобылицы!
В ее голосе звучала горькая ирония.
— Я знаю, — сказала Спектра. — У меня была знакомая Поющая-в-Ночи. Это просто чудесно, когда звучит Песнь Радости или Песнь Мечтаний.
— Моей любимой была Песнь Любви, — мечтательно улыбнулась Свити Дримс. — Когда она звучала, казалось, что каждый пони любит тебя.
— А моя – Песнь Ночи, — вдруг пробасил Крошка Шейд. — Только я не помню, где я ее слышал... Равно как не помню, как она звучит.
Свити Дримс вздрогнула и поморщилась, будто кто-то рядом провел железом по стеклу:
— Она звучит как жуткий визг для всех, кроме фестралов. Особенно болезненно — для единорогов.
— Прости, — смутился покрасневший здоровяк, — мне просто вспомнилось.
— Нам пора, — напомнил Санфлауэр.
— Вы вернетесь? – с надеждой спросила синяя пони.
Спектра невесело усмехнулась:
— Думаю, что после визита во дворец вопрос крыши над головой у нас будет надолго решен. Если не навсегда.
— Как оптимистично, — фыркнул Дарк Дестроер.
— До свидания, — вежливо попрощалась Свити Грейп. — Мне спалось просто чудесно.
Компания вразнобой попрощалась и вышла, провожаемая машущей копытом Свити Дримс. Едва за посетителями закрылась дверь, пони вздохнула и произнесла несколько коротких слов на непонятном, скрежещущем языке...