Игра

Голос, именно так он, оно или она, представился, захотел чего-то необычного: - Может устроить игру? - Игра?! Отличная идея. Только, не будут ли против твои жертвы? - А это мы ещё посмотрим...

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Дискорд

Five Nights at Pinkie's. Марионетка.

Не все так просто, как кажется.

Твайлайт Спаркл ОС - пони

Хуффилдский рубеж

В Хуффилде за несколько веков его существования не случалось ничего примечательного, ничего такого, чтобы его можно было бы назвать тем местом, где вершится история. Испокон веку все значительные события — такие, о которых будут если не помнить, то хотя бы читать спустя десятки лет, а то и столетия — проходили мимо деревни. Однако настал час, когда именно на зелёных полях, окружающих Хуффилд, некоторым пони предоставиться возможность... нет, не спасти Эквестрию. Но исполнить свой долг — и доказать, что свои мундиры они носят совсем не для красоты.

Спитфайр Сорен Другие пони ОС - пони Вандерболты Стража Дворца

Хроники Роя

Два роя. Две Королевы. Одна судьба. Обе потеряли всё. Они сражались и погибли, чтобы объединившись, создать новый рой. Предатели, должны быть наказаны, враги повержены. Побеждает сильнейший, это закон жизни.

Кризалис

Единорог... и "Альбатрос"

ОбложкаЖеребенок Амита отправляется в Вечнодикий лес на поиски приключений и попадает в мир людей.

Драконоборец

Были когда-то времена, которые в наши дни принято называть варварскими. Времена, когда не было ни Эквестрии, ни гармонии, ни понятий дружбы. Только ненависть, убийства, войны. Это самая темная страница в истории пони, и именно на ней развернутся события моего рассказа. Эта история не про битву с драконами, как можно было бы подумать, а, скорее, про борьбу с самим собой. Главный герой – грубый и жестокий единорог, для которого нет ничего святого. Смерть друзей или знакомых не вызывает у него никаких эмоций. Но однажды он встречает трех пони, которые спасают его от смерти. События, последовавшие за этой встречей, заставят нашего героя полностью изменить себя. Но надолго ли?..

Другие пони ОС - пони

Наследие Винил [Vinyl's Heritage]

Октавия и Винил встречаются уже несколько месяцев, но ни одна из них ещё не имела возможности познакомить свою вторую половинку с родителями. Винил избегает вопросов, связанных с её семьёй. Её подруга становится более настойчива. В результате пара ссорится, и у Винил не остаётся другого выбора, кроме как познакомить Октавию с родителями. Возможно, Винил следовало рассказать, кто она на самом деле.

DJ PON-3 Другие пони Октавия

Ритм

Запала мне в голову мысль побаловаться писаниной на заданную тему, и уж если повезёт то хоть немного облагородить до смешного наивный мирок выдаваемый под личиной одной хорошей игры. В общем встречайте Ритм! Achtung! Фанфик содержит сцены насилия, а так же высказывания не цензурного, цинничного и верменами сексистского характера!

ОС - пони Флэм

Рейвен

Никто из живущих сегодня не может сказать откуда она пришла; она просто всегда была рядом. И в тоже время, мало кто смог повлиять на жизнь Селестии больше, чем Рейвен, её самый верный помощник.

Принцесса Селестия Принцесса Луна Другие пони

Пышношай

Флаттершай — столь милая, невинная и наивная пони… Она, наверное, никогда и не смотрела на жеребцов! Однако почему её круп красуется едва ли не на всю обложку DVD, только что найденном Пинки Пай? Естественно, этому должно быть простое логическое объяснение, осталось лишь выяснить, в чём же дело. Ведь Флаттершай никак не может оказаться порнозвездой! …ведь так?

Автор рисунка: Siansaar

Самое Заветное Желание

Глава 1. Опасная сделка

В главе использованы стихи Роберта Бёрнса "Джон Ячменное Зерно" и строчки из песни Kenji Ohtsuki & Fumihiko Kitsutaka — Odoru Akachan Ningen

«Оптимист верит, что мы живём в лучшем из миров. Пессимист боится, что так оно и есть»

Михаил Жванецкий

Вероятно, и вы слышали истории о том, как многие опытные искатели приключений поплатились своими жизнями за попытку попасть в Эквестрию. Что ж, это не совсем мой случай, хотя всё началось именно со смерти, точнее, с её полного провала. Уже второго по счёту. Не знаю почему, но, сколько себя помню, обстоятельства всегда управляли моей жизнью. Даже не прикладывая каких-либо усилий, я получал шанс добиться чего-то стоящего. Учёба, работа, знакомства, любовь, даже друзья находили меня сами, мне нужно было только согласиться. Порой мне казалось, что подобное происходит со всеми людьми, но они слишком ленивы или слишком инертны, чтобы воспользоваться своим шансом. А порой, – что я баловень Фортуны, что она не только готовит, но даже и разжёвывает еду за меня. Мне оставалось только проглотить. Я бы считал, что жизнь – не такая уж сложная и тяжелая штука, если бы не одно «но». Стоило мне только пожелать большего, попытаться добиться этого, как всё шло наперекосяк. Я напоминал плывущего на плоте, которого несёт рекой в направлении, известном одному лишь течению: достаточно только попытаться грести самому, как узлы на верёвках могут разойтись, и я утону. Я думал, что удача улыбается мне только по мелочам, пока не представился действительно серьёзный шанс испытать моё везение.


Энерин-Холан, 7368 год по Общему летоисчислению

Я открыл глаза и увидел, что с миром не всё в порядке: он был каким-то чересчур большим. Я несколько раз моргнул, пытаясь понять, что же не так, и тут только вспомнил, что со мной произошло. Так видело мир моё новое тело. Я снова жил, хотя и в другом мире, но всё равно это было так здорово! Я лежал на животе на кровати в какой-то небольшой и необставленной комнате со стенами, покрашенными в светло-розовый цвет, и единственным занавешенным окном. Мой угол обзора увеличился, боковое зрение значительно улучшилось, но вид портил широкий и длинный… нос? Я попытался ощупать его и тут увидел то, что напугало меня чуть ли не до смерти – вместо ладони с пальцами моя правая рука оканчивалась настоящим копытом. «А! А-а-а-а!» – закричал я, заваливаясь вправо. Бок тут же пронзила острая боль. Я попытался вновь повернуться на живот, но простыня на кровати зацепилась за что-то. Сжав зубы, я перекатился на спину и уставился вверх. Из моего лба торчал рыже-коричневый витой рог. Не веря своим новым глазам, я осторожно постучал копытом по рогу, стук отдавался во всём черепе.

– Я единорог? – сказал я вслух.

Говорить у меня получалось, правда, я немного шепелявил. Нет, конечно же, логично, что в каких-то мирах единорогов действительно почитали за богов. Но я, черт возьми, не был готов к таким радикальным переменам, когда решил получить тело богоподобного существа! Внезапно открылась дверь, и в неё вошел очень высокий молодой мужчина в странной одежде, поверх которой был наброшен халат светло-синего цвета. Гладко выбритый, с зачёсанными вверх короткими волосами и нахмуренными бровями, он чем-то напоминал врача или учёного.

– Вижу, что ты сам не знал, в кого превратился, и толку от твоего умения говорить мало.

Сказанная незнакомцем фраза, как и выражение его лица, говорили о том, что он чем-то сильно разозлён и встревожен одновременно.

– Я... я плохо понимаю, о чём вы, – всё, что я смог ответить ему.

Он глянул на меня, ещё сильнее нахмурил брови и отвёл взгляд. Тут в комнату буквально ворвался ещё один человек, тоже высокий, смуглокожий, с чёрными волосами. Стоило только ему увидеть меня, как он сразу же сказал:

– Ого! Где это вы достали детёныша единорога? Да ещё такого необычного.

– Детёныша? Я... – похоже, он был прав, и мне всего лишь казалось, что эти люди такие высокие, но, с другой стороны, это была какая-то бессмыслица!

– О! Он ещё и говорить может?

– Он вполне разумен, док. Это человек, просто в другом теле, результат Воплощения, – ответил ему первый.

– Доктор? – тут же переспросил я.

– Ветеринар, – сказал смуглокожий, подхватывая меня и аккуратно ставя на все четыре ноги; опираться на копыта было удобно, но непривычно. – Ого, мистер Эфен, вы когда-нибудь видели нечто подобное? –вновь обратился он к первому.

С этими словами он ухватил меня за бока и начал разводить руки в стороны. Я ощутил что-то, чего просто не мог ощущать. Нечто, похожее на разгибание затёкших конечностей, меня это сильно напугало.

– Что это? Что вы делаете? – я попытался отпрянуть, но споткнулся и наверняка бы упал, если бы тот, кого назвали мистером Эфеном, не подхватил бы меня.

– Тише, тише! Не дёргайся, – ветеринар разжал хватку. – Можешь повернуть голову и полюбоваться.

Я не замедлил последовать его совету. Примерно посередине, чуть ближе к шее, у меня из спины, покрытой короткой рыже-коричневой шёрсткой, росли точно такого же цвета крылья. «Вот почему аликорн, а не единорог, и вот откуда перья» подумал я, но решил попридержать язык, пока не выясню, что имел в виду Эфен, говоря, что мне неизвестно, в кого я превращусь.

– Я уже ничему не удивляюсь, – сказал я и несколько раз моргнул. – Я их чувствую, но не могу ими шевелить.

– Ну, это не парализованные конечности, так что ты вполне можешь их расправлять и складывать, просто не умеешь. И я думаю, что скоро научишься.

– Док, он здоров? – холодно спросил первый, он явно был чем-то обеспокоен.

– Сейчас посмотрим, – сказал смуглокожий, доставая из кармана небольшой фонарик.

Он посветил мне в глаза, которые тут же заслезились, посмотрел зубы, расправил и сложил крылья ещё раз, осмотрел копыта, посгибал суставы, потом взял мою переднюю ногу и отвёл её в сторону, потом потянул ещё немного, и ещё, наконец, он остановился, держа её параллельно кровати.

– Быть не может, – пробормотал он, мотая головой.

– Что-то не так? – тут же сказал высокий.

– Ну, не могут у лошадей так свободно сгибаться суставы, особенно плечевой, не бывает у них таких огромных глаз! – ветеринар выключил фонарик и положил его назад в карман халата. – Про рог и крылья, которые слишком малы, чтобы поднять его в воздух, я вообще молчу. Он даже не магическое существо, а сказочное. Такое само по себе не может появиться.

– Ничего, придут друиды, я у них узнаю всё, – сжав зубы, процедил высокий.

– У меня к ним тоже есть претензии, – сейчас мне нужно было говорить особенно аккуратно, ведь это тело было только моей аферой, а никак не друидов. – Что вообще со мной произошло?

– Расскажу чуть попозже, – ответил он мне и обратился к ветеринару. – Док, вы закончили?

– Да. Могу заключить, что пациент вполне здоров, правда, ему досталось самое настоящее детское тело, – он посмотрел на первого. – Вы же понимаете, что это значит?

– Да, – тот почесал подбородок.

– Что это значит? – тут же спросил я.

– Не самую приятную вещь, – Эфен сложил руки замком. – Мозг твоего тела недостаточно развит, поэтому низкий болевой порог, пониженная психическая устойчивость, невозможность продолжительное время концентрироваться на чём-либо и потребность в заботе станут твоими повседневными спутниками, пока ты не вырастешь.

– Подождите, вы хотите сказать, что я впаду в детство?

– Я так не думаю, – вставил ветеринар. – У тебя останется весь твой жизненный опыт и модель построения умозаключений, так что, скорее всего, думать тебе будет сложнее, но если хватит силы воли, ты останешься взрослым. Впрочем, это если не учитывать видовых особенностей.

– В любом случае, я возьму заботу о тебе на себя, пока не вернутся друиды – с этими словами Эфен заботливо откинул чёлку с моих глаз.

– Если что – обращайтесь, – сказал ему смуглый, почесал мне подбородок и вышел из комнаты.

Я всё ещё не понимал, почему получил детское тело, когда друиды говорили, что у меня будет просто молодое. Я решил подробнее расспросить высокого, но он первым ко мне обратился:

– Меня зовут Ремиан Эфен, я учёный-метафизик исследовательского отдела при этом университете.

– Индре Сильварум, историк... – я вздохнул и покачал головой. – Точнее, был историком, специализировался на культах древности. Теперь вы можете объяснить, что же произошло?

– Да, но сначала ответь, у тебя ведь не было дара к классической магии, верно?

– Друиды говорили, что я маг Жизни, – я не хотел сразу же раскрывать все карты, но то, что мог сообщить Ремиан Эфен, казалось мне крайне важным.

– Это совсем другое, – он помотал открытой ладонью. – Но теперь мои догадки подтвердились.

– Какие догадки? – похоже, мне и дальше придется вытягивать из него информацию по ниточке. – Я ничего не понимаю.

– Существует нерушимое правило, – он сел на кровать рядом со мной. – Ты никогда не сможешь применять классическую магию, если не наделён даром с рождения. Поэтому существует запрет на создание тел, обладающих таким даром для душ, чьё предыдущее тело не было способно к классической магии. По каким-то неизвестным никому причинам мой брат Фьег нарушил этот запрет и создал тебе тело магического существа. Теперь он в коме, и никто не гарантирует его выздоровление.

Я сглотнул. Это был поистине неожиданный для меня поворот событий. Из-за моей аферы пострадал человек. Первая невольная жертва прихоти быть выше других. «Не думай об этом, только не сейчас, ты выдашь себя с головой». Я изо всех сил постарался сохранить спокойное выражение лица.

– Сочувствую. Похоже, что друиды просто перепутали коробки с ингредиентами для создания нового тела. Мне они обещали тело человека, – я вновь моргнул, воздух тут был слишком сухой для меня.

– Не похоже, что перепутали, – Эфен погрыз ноготь. – Хотя в качестве генетической основы было перо такого существа, каким ты стал, кровь для придания личностных особенностей была именно твоя. Иначе бы каждое движение тела вызывало бы крайне неприятные ощущения. В любом случае это преступная халатность, и друиды ответят за свой проступок, когда вернутся.

С этими словами Ремиан Эфен поднял меня и поставил на пол. И тут обнаружилась вторая деталь: я не знал, как ходить. Я привык становиться на ступню, но теперь приходилось опираться на носок, заканчивающийся копытом, да ещё стоять на всех четырёх конечностях. Но сложнее всего оказалось синхронно переставлять ноги, они постоянно запутывались и цеплялись друг за друга, приходилось сосредотачиваться на каждом шаге. В итоге Ремиан не выдержал, взял меня на руки и понёс к выходу из больницы, которая находилась в студенческом городке, где братья жили и работали. Хорошо, что Эфен считал виновными именно друидов, и, пока они не вернулись, мне нужно было лишь и дальше укреплять его веру в это.


Символично, что моя первая неудачная попытка умереть насовсем произошла тоже в больнице. Надо сказать, что уверенность в собственном бессмертии жила во мне всегда, это чувство как бы говорило мне: «Ты обманул сам себя и теперь считаешь, что смертен». После этого особенно глупо себя начинаешь чувствовать, когда оказываешься в ситуации, подобной моей. Очнулся я от того, что не моргаю, и ладно бы если только не моргаю, а не могу вообще ничем пошевелить, но, тем не менее, свободно перемещаюсь в пространстве. Через некоторое время до меня дошло, что я в больнице, вокруг меня лежат пациенты, все они без сознания, а некоторые из них мертвы. Я решил, что надо бы позвать врача или вообще кого-нибудь, и тут только понял, что тела-то у меня и нет, точнее оно есть, лежит у окна на крайней койке, помеченной листком с моим именем: «Сильварум, Индре». Вот тут-то мне стало по-настоящему страшно. Обычно, когда мне бывало страшно, я делал несколько глубоких вдохов и старался перестать бояться и начать думать, что делать дальше. Я решил, так сказать, залететь в своё тело назад и, ну… там дальше по обстоятельствам. Полагаю, что каждый дух в подобной ситуации наивно пробует нечто в таком роде и жестоко обламывается. Что ж, теперь мне оставалось только смотреть и ждать, когда врачи меня вылечат, если они меня вылечат. В этой ужасной и отсталой стране на юго-востоке континента не приходилось и мечтать о грамотной медицинской помощи. Да, к сожалению, моей семье везло меньше, чем мне. Родителям приходилось жить там, где жили их отцы – мои деды. Они оба когда-то давно были штабными офицерами страны, потерпевшей поражение в войне, и разворовывали всё финансовое обеспечение, якобы разыскивая артефакты древности в этих захолустных горах. А нынче скрывались здесь, ностальгируя по былому величию. Даже мне имя дали в честь какого-то древнего местного божества.

Надо бы рассказать о моих соседях по палате: все они были коматозными больными, все были живыми с медицинской точки зрения, но не с моей. Я видел, что только у некоторых из них была, эм-м-м… душа? Некий сгусток или даже туго переплетённый узел разнообразных полей, прочие же были просто тушами. На первый взгляд и моё тело представляло собой такой же живой труп. Но если я начинал вглядываться, то видел колодец, затягивающий в себя. Наверное, это оттого, что мой дух, в смысле я, всё еще был рядом? Не знаю.

Тянулись… дни? Я не вёл счёт времени, мне не нужен был сон. Иногда приходили врачи, иногда родители и друзья. В третий их приход у меня совершенно испортилось настроение, я был озлоблен на всё, что я потерял. Отчаяние и ярость кипели во мне! Я бы стукнул кулаком по столу, будь он у меня! Нет, кулак моего тщедушного тела не подошел бы для выражения всего моего гнева, вот кулак соседа бы подошел. Я бы им со всей, всей, всей ярости и злости! Стукнул!

БАМ!

Родители резко развернулись и уставились на тумбочку соседа, на ней все еще лежала его рука.

Вызвали врачей, они ходили, что-то мерили, родители причитали, а я ждал того момента, когда они все наконец-то покинут это палату! И вот наступил вечер, они разошлись, и я принялся за дело. И чем больше я пробовал, тем лучше у меня получалось двигать чужими мышцами. Это немного походило на то, как ты двигаешься сам, но при этом не возникало чувства ограниченности суставов и сил мышц. Я – некромант! Ура? Тогда я первый раз всерьёз начал воспринимать все местные мифы и легенды о мудрецах, чудотворцах и одарённых людях древности. И внезапно вспомнил об обстоятельствах: похоже, что они даже в таком вопросе не подвели меня и подсунули пусть не лучшую, но весьма достойную альтернативу обычной смерти. Когда с помощью тела соседа я объяснил родителям, в каком состоянии нахожусь, они были в ужасе. Ещё бы, ведь начинали сбываться сказки дедушек, от влияния которых родители старались оградить меня.

Труднее всего было научиться разговаривать с помощью зомби, они сипели, давились слюной и всячески игнорировали попытки узнать, что они ощущают. Больше всего меня раздражали врачи, особенно доктор Гилани со своим транквилизатором, сие вещество химически лишало мышцы возможности двигаться. Но я нашел управу и на них – настоящие свежие мертвецы! Нервная ткань у них ещё не распалась, но кровь уже не течет, и остановить химией их невозможно. Не знаю, почему, но характер мой резко изменился в худшую сторону, и я даже не пытался дать себе отчет в том, что же я делаю. Забавы с поднятием мертвецов стали для меня повседневным развлечением. После одного такого случая у меня состоялся «серьезный разговор» с родителями и доктором Гилани. Родители говорили о чувствах родственников усопших, Гилани взывал к моей совести, родители сравнивали меня с «коллегами» дедов, Гилани грозился привести местных колдунов. Вот последних я боялся, ведь кто знает, что они могли на самом деле. Если со мной случилось подобное, то вполне вероятно, что где-то ещё есть люди с необычными способностями. Однако я решил гнуть свою линию дальше и горлом худощавой старухи пропищал:

– Папочка, доктор запрещает мне играть с моими куклами!

Лицо отца как бы сразу посерело.

– Доктор Гилани, кардиолог сейчас свободен? У моих родителей прилив чувств к голове!

– Побойся Бога! Оставь все эти…

Я не стал дослушивать маму и голосом самого прокуренного зомби заявил:

– Из всех имён богов в этой палате можно произносить только моё! На сегодня приём окончен, давайте выметайтесь отсюда.


Я очень любил развлекать себя пением и плясками моих соседей, даже если из них приходилось вытаскивать трубки. Ха! Да я дышал и сжимал их сердца вместо аппаратов! Больница должна мне денег за сэкономленное электричество! А эти медработники только бегали да причитали. Особенно я любил одно стихотворение, которое мне казалось символичным, и которое мои зомби пели хором на мотив популярной мелодии:

There was three kings into the east,

Three kings both great and high,

And they hae sworn a solemn oath

John Barleycorn should die.

They took a plough and plough'd him down,

Put clods upon his head,

And they hae sworn a solemn oath

John Barleycorn was dead.

Анимировать своё же тело я побаивался, кто знает, что может случиться при этом и что будет, если оно умрёт?

Постепенно я начал понимать, как именно работает некромантия. Нерв соединяет мышцу с мозгом, и когда по нему проходит сигнал, мышца сокращается. Некромантия же играла роль некоего посредника между моим духом и нервом. Я мог сжать любую мышцу тела, в котором не было души. И не важно, что нерв мог быть повреждён или оторван от мозга. В последнем я убедился, проведя небольшой эксперимент в морге, куда как-то раз привезли интересного «пациента». «Несчастный случай на производстве», как я узнал из разговора медработников. Труп представлял собой женское тело без головы. Зрелище, наверное, испугало бы меня, будь я сам жив. Теперь оно лишь напоминало о высовывании головы из едущего поезда. Пока тело не окоченело, я приступил к анимированию. Оно вздрогнуло и зашевелилось, затем по моему желанию подняло руки. В принципе, ничем не отличается от поднятия целого зомби. Медработники закричали, кто-то попытался выбежать, кого-то вырвало прямо на месте. Скукота. Я отпустил зомби, и её руки тут же безвольно упали.

Второе же наблюдение – я совершенно не чувствовал ничего, что, по идее, должен был чувствовать зомби. Это приводило к постоянным их травмам. Вывернутые суставы, разорванные связки и переломанные кости были обычным делом – зомби быстро изнашивались, приходя в негодность. Это меня сильно расстраивало.

Тогда же я задался вопросом, почему я не могу управлять телами с душой? Что за штука такая, эта душа? Она имеет не органическую природу, а энергетическую, и может существовать и функционировать, но не жить. По большому счёту, душа – наименее живая часть нас. Так что я зря называл бездушных коматозников мертвецами, они были такими же живыми, как и остальные люди. Если душа может мыслить, сохраняет память человека и повторяет функции мозга, то это значит, что именно тело формирует душу, влияет на неё. Выходит, что я, находясь вне тела, представлял собой чистый, незамутнённый эмоциями разум? К сожалению, нет, скорее разум, не замутнённый потребностями тела, гормонами и прочими веществами, но не эмоциями, водоворот которых, бывало, затягивал меня.


Как-то раз, забавы ради, я прилетел в морг и анимировал троих мертвяков из аутопсической. Сорвав в коридоре шторы оранжевого цвета, я завернул в них нежить и решил устроить… ТАДАМ! Великое Паломничество воинствующих монахов-зомби к Мастеру! Правда, пришлось им посидеть на солнце минут десять – окоченевшие мышцы плохо двигались, а мне не нужны были паралитики. Запах должен был быть ужасен, но я не чувствовал запаха, равно как и вкуса. Вообще все мои ощущения сводились к трём базовым восприятиям мира: зрение под большим углом и в более широком спектре, но не позволяющее видеть далеко; слух в широком диапазоне частот, но тоже не слишком хороший; и плотность материала, сквозь который я пролетал.

На середине паломничества моих зомби заметили, и я с криками: «Это живые! Спасайся, кто может! Они нас съедят!» бросил бежать их вперёд. Как назло, у одного из них ноги запутались в импровизированной рясе, и он с грохотом повалился на пол. Я решил внести элемент напряжения и с криками: «О нет! Мы не можем его бросить!» развернул остальных двоих, подхватил ими его за руки и поволок дальше. Я никогда так сильно не смеялся! Возможно, потому, что мне не нужно было вдыхать?

Надо ли говорить, что доктор Гилани был в ярости? Он рвал и метал, кричал, нет – вопил! И я решил его поставить на место раз и навсегда:

– Доктор, я вам крайне не советую обращаться к экзорцистам, равно как и причинять вред моему телу. У вас тут морг и полная больница беспомощных людей и острых инструментов, и каждый умерший будет пополнять мою армию. Подумайте об этом, доктор. Лучше найдите каких-нибудь знахарей или просветлённых монахов, которые вернут мой дух назад в моё тело, раз вы так уверены, что с телом всё в порядке.

Оживать мне не очень хотелось, пришлось бы опять стать уязвимым, нуждающимся во сне, еде и дыхании человеком. Правда, через пару дней размышлений после разговора с доктором я решил, что сходить с ума от скуки, будучи ни живым, ни мёртвым – куда хуже. И надоумила меня маленькая девочка, случайно заглянувшая в мою палату, пока её отец навещал кого-то.

– Значит, говоришь, ты из секты кришнаитов?

– А это кто? И вообще нет, это мой папка выращивает деревья.

Забавная девчушка, полукровка, сразу поняла, что зомби – это всего лишь зомби. И ничего от меня пока не требовала. Наверное, поэтому я был с ней несколько более приветлив, чем с другими людьми.

– Тебе так нельзя долго быть, неправильно это, – сказала она, оглядываясь по сторонам, как будто хотела увидеть меня.

– Ты это о моём состоянии? Я бы не хотел что-то менять, меня и так устраивает, в любом случае лучше, чем прозябать, как эти куклы.

– А… – она на секунду замешкалась. – Ожить?

– Доктор Гилани нашел каких-то северных шаманов с бубнами, п-ф-ф-ф! Проходимцы и этнические мистификаторы.

– А я бы…

– Я вот тебе не навязывался со всякими советами, – тут же прервал её я.

– Я же… – она опустила голову. – Мне просто жалко тебя.

Ох уж эти назойливые дети. Назойливость – пожалуй, самая плохая черта в них. Ладно, скажу ей, что она хочет услышать, может быть, отстанет:

– Ну хорошо, я подумаю.

Тут её прервал вошедший бородатый мужчина с красным пятном краски на лбу, одетый в зелёный балахон.

– Вот ты где, доченька, не будь такой назойливой, дяде…

И тут он как-то странно оглядел комнату. Похоже, и он понял, что это всего лишь зомби, наследственное это у них, что ли? Или они йоги какие?

– Во-о-о-о! И до тебя дошло, кто я. Побольше бы таких среди врачей.

– Кто ты, беспокойная душа? – подобно ослепшему он вертел головой, пытаясь услышать настоящего меня, а не зомби.

– Да вон, валяюсь у окошка. И вообще тут как-то слишком много посетителей сегодня. Девочка, обними дядю, возьми папу за ручку и иди домой.

Она подошла к моей кровати, неловко попыталась обнять, сказала «выздоравливай скорее», и они наконец-то оставили меня в блаженном одиночестве.

Я гадал, а не знак ли это, что мне действительно нужно послушать Гилани? Может быть, обстоятельства снова складываются в мою пользу? Я решил, что всяко хуже не будет, и дал добро. Через несколько дней пришли шаманы с бубнами. На самом деле это не бубны, а какие-то тамтамы, во всяком случае, не цыганские бубны точно. Уселись рядом с моей кроватью и начали постукивать и подвывать, ха-ха-ха.

А их шаманство вдруг начало работать. Меня потащило к моему телу и начало не то чтобы запихивать в него, а скорее растворять в нём. Я ощутил какое-то особое падение, казалось, нечто тащит меня вниз быстрее, чем я бы упал сам. Очнулся я в совсем другой палате. Светило солнце, рядом сидел доктор Гилани и что-то записывал в блокнот.

– Ага, очнулся? Ну и что тебе в коме привиделось?

– Вот так сразу? А вы, наверное, коллекционируете такие истории? Вообще мало чем отличается от обычного ночного кошмара, разве что вас, доктор, видел, и родителей. Кстати, а что было со мной?

– Да со строительных лесов доска упала, ушиб головы и пара ссадин, почему ты вообще впал в кому при таких несерьёзных повреждениях – загадка медицины. Тебя по-хорошему выписывать нужно.


Из больницы меня забирали родители, радовались и улыбались, недолго, правда. Надо ли говорить, что когда я увидел каталку с телом накрытым простынёй, я не стал сдерживать себя ни минуты? Выставив вперёд руки и растопырив пальцы в виде круга, я стал поворачивать кисти. Честно говоря, мне достаточно было подумать, но уж очень хотелось использовать жесты фокусников! Зомби вытянул руки и сделал несколько волнообразных движений. Я обернулся к родителям с улыбкой новоиспеченного олимпийского чемпиона.

– Я должен был проверить, не приснилось ли мне всё это!

– Ты так сильно изменился, ты даже на человека перестал походить.

– Пускай! Мне на это плевать! Я владею могущественными силами, и никто не вправе запретить мне использовать мой дар!

Надо ли говорить, насколько были рады моему таланту деды? Каждый из них приписывал своему тайному обществу появление у меня сверхспособностей, что, впрочем, только усилило моё презрение к ним. А потом мне представился шанс переехать жить и учиться в развитые страны, я воспринял это как знак судьбы. В конце концов, оставаться здесь – это тупик, поэтому я перечесал чёлку на правый бок и эмигрировал. Оставил позади тёмное прошлое своих родственников, военные конфликты на границах, вечерние посиделки и научился отвечать «не знаю, где они» на вопросы о своей родне. Но как я ни старался, так до конца и не смог избавиться от некоторых черт характера, таких, как некий налёт элитаризма и предвзятого отношения к людям, пускай основанного не на расе, а скорее одарённости и умственных способностях.


Все следующие двадцать с небольшим лет моей жизни после обретения способности управлять мертвецами прошли в борьбе с самим собой и своим «хобби». С одной стороны, я наслаждался каждой возможностью использовать некромантию, с другой – испытывал отвращение к себе после каждого такого случая. Я больше не ощущал той радости и эйфории, как во времена, когда был духом. Моя теория насчёт душ подтверждалась: поведение и восприятие зависят от тела – тело формирует душу и сознание, гормоны отключают объективное мышление, а травмы мозга нарушают процесс умозаключения. Моё тело сглаживало те необузданные порывы ярости и хулиганства, свойственные призраку. Но тем не менее некромантия, как наука о смерти, была и остаётся моим смыслом жизни. Хороший каламбур.

С независимостью от общества получалось не так, как я себе представлял. Обыватели не верили или не хотели верить в некромантию. А разнообразным культам, которых, как оказалось, было огромное множество, были нужны скорее оратор и фармацевт, чтобы убедить людей в чуде, которое они увидели под воздействием дурманящих веществ, чем реальный чудотворец. И всё же я пользовался в их кругах неким подобием признания профессиональными фокусниками своего коллеги.

А еще у меня появилась мечта – войти в правящую верхушку одного из культов, влияющих на правительства разных стран. Желание стоять во главе государства, даже пускай в виде серого кардинала, жило во мне вне зависимости от моих попыток убедить себя, что это мне принесёт только неприятности.

Я по-прежнему не мог отказать себе в оживлении каждого свежего покойника, встреченного мной, но вот настроение, бывало, портилось. А потом я встретил этих забавных сектантов и начал заниматься некромантией и всем, что с ней было связано, не отвлекаясь на прочие вещи, казавшиеся мне когда-то интересными. Сектанты были настоящими проходимцами, умели только отбирать деньги у доверчивых богатеев, показывая пару моих «фокусов» и обещая «победу над смертью», а я у них был Первым Жрецом. Но я был рад – как своей доле, так и возможности попрактиковаться. Я носил черную одежду, посох-косу со складным лезвием (бесполезный хлам – ни разу не помогает, только мешает и задевает углы, хорошо, что лезвие можно сложить), отзывался на Ваше Преосвященство и больше насмехался над всеми подряд, включая Магистра, чем создавал атмосферу готичного и мрачного культа. А они сами проводили «ритуалы посвящения», изучали «тайные знания» и готовили напыщенный «ритуал призыва вселенского масштаба», к которому меня не допускали даже. Помимо всего этого я плотно занялся раскапыванием информации о некромантах прошлого и настоящего, прочёл множество книг, встретил множество интересных людей, изучил множество культов. Некромантия открывала дверей больше, чем закрывала, а к чему я не мог получить доступ непосредственно – я получал косвенно. Меня, как специалиста в области истории культов, приглашали читать лекции по этой теме в разные университеты, я соглашался. Не то чтобы я умел выступать, но голос у меня довольно сильный. Во всяком случае, читать лекции мне нравилось. У меня были деньги, машины, жены, разводы, дети, кошки, но главное – это всё же некромантия, и пусть весь мир подождёт. Не подождал…


Всего каких-то несколько недель назад я только рассмеялся бы, услышав о параллельных мирах. Что и сделал, когда я вновь встретил Миру. А потом вся моя мирная и спокойная жизнь в родном измерении закончилась. Нет, не так. Теперь-то я понимаю, что всё это было не случайно, и на самом деле Мира нашла меня. Как-то весенним вечером я гулял по улицам одного большого города. У меня был билет на самолёт на утро послезавтра, и я решил устроить себе маленькие выходные. Стояла тёплая погода, цвели липы, у меня было хорошее настроение, казалось, что все невзгоды давным-давно преодолены…

– Индре? Индре Сильварум? Это же ты, да? – услышал я за своей спиной женский голос и развернулся.

– М-м-м, простите, что? – передо мной стояла темноволосая, немного смуглая девушка в кофте и юбке зелёных тонов. В её ушах были такие же зелёные малахитовые серёжки.

– Это ты же тот вудуист и знаток культов древности? Ты ещё на востоке тогда жил, когда лежал в больнице и показывал мне клёвые фокусы с оживлением зомби!

«Что-о-о??? Кто она такая?»

– Не помнишь меня? Я тогда девочкой была маленькой, ты меня еще кришнаиткой называл, – она засмеялась.

– А-а-а, теперь вспомнил! – правда, я не знал, что сказать той, которой когда-то нагрубил и чуть ли не выгнал из палаты. – Давно не виделись.

– Мне очень надо с тобой поговорить, – она оглянулась и посмотрела по сторонам. – Ты, случаем, не знаешь тут хороших мест рядом, где можно спокойно посидеть?

– Случаем, знаю, – вздохнул я.

Мы сидели в плетёных креслах на летней веранде одного кафе за деревянным столиком для двоих, а я всё никак не мог понять, что в ней не так. А самое главное, зачем я ей понадобился. То, что понадобился, это точно, она же раньше не знала моего имени, а лицо навряд ли могла бы помнить столько лет.

– Меня зовут Мира, мы же тогда так и не познакомились, – прервала она мои размышления.

– Просто Мира, и всё? – я ухмыльнулся.

– Да, просто Мира.

– А я вот думаю, откуда ты моё имя знаешь и как тебе удалось найти меня?

– Мне папка сказал, а дальше найти тебя было просто, ты же известная личность среди всех этих сект.

– Не сказал бы, что это хороший комплимент, но всё равно спасибо, – я мешал ложкой горячий шоколад в своей белой керамической чашке, а она пила кофе, который я терпеть не мог. – Я, честно говоря, меньше всего ожидал встретить тебя здесь, и уж, конечно, ни за что не узнал бы.

– В каком-то смысле мир тесен, – она развела руками, я улыбнулся.

– Ты потрясающе выглядишь, – она действительно потрясающе выглядела для своих-то лет, я ещё раз бросил на неё взгляд, и у меня в голове родилась догадка. – Я наконец-то понял, что в тебе не так, тебе сейчас должно быть под тридцать, а ты выглядишь на девятнадцать.

– Я бы тоже сказала спасибо за комплимент, но ты попал в точку! – она направила на меня указательный палец. – Это отличное начало для нашего разговора. Ты сам сталкивался с паранормальным…

– Пффф, – я закатил глаза. – Я – некромант.

– Погоди, не перебивай, сталкивался, значит, и поверишь в то, что я тебе скажу. Все эти двенадцать лет, да-да, двенадцать, я провела в мире, где время течёт медленнее, чем здесь. Погоди! – она выставила вперёд ладонь, не дав мне даже попытаться возразить ей. – Мы – друиды, мы путешествуем из мира в мир, и вот вновь вернулись сюда. И нам нужна твоя помощь.

– Хорошо, ты добилась своего, я ошарашен, правда-правда. Теперь можешь всё по порядку рассказать? – я попытался скрыть улыбку, вышло не очень.

– Окей, могу, но сначала скажи – ты сталкивался с сектой смертепоклонников? Знаешь что-нибудь о таких? – она выглядела предельно серьёзно и собранно. – Не вудуисты, или как ты там своих называешь, а именно смертепоклонники.

– Н-н-нет, не слышал, а что? – соврал я на ходу.

– А то! Рассказываю по порядку, – она набрала воздуха. – Во всём множестве миров…

– В каком таком множестве? – тут же перебил её я, мне не понравилась сумбурность её речи, свойственная сектантским фанатикам. – Ты про уровни астрала? Еще некоторые из уфологов называют миром планету, – я сделал самое скептическое лицо из всех. – Только не говори, что имеешь в виду фантастику!

– Ну да! Думаешь, зря книжки пишут что ли? Ну ничего, как перенаселение тут будет, так узнаешь ещё. В общем, миров параллельных дофига и больше, и они вовсе и не параллельные, а вполне самостоятельные.

– Параллельные и, значит, самостоятельные.

– Ты можешь хоть раз не перебивать?! – рассержено воскликнула Мира, посмотрела исподлобья и продолжила: – Между ними можно перемещаться, а твой мир – это ферма, когда придёт срок, отсюда заберут на войну огромное количество населения, но это неважно. Важно другое: из всего множества миров большая часть обитаема, и примерно раз в полгода по общепринятому времени в одном из миров Смерть собирает сектантов и с их помощью убивает всё живое в мире разом.

– Даже сектантов? – я ещё более скептически ухмыльнулся.

– Конечно. В награду они получают избавление от страха перед смертью. А этот страх куда хуже самой смерти. Ну, ты сам знаешь, – сказала она и замолчала, ожидая моего подтверждения.

– Честно говоря, я тогда не успел испугаться, да и не умер по-настоящему, – глядя, как солнце закатывается за дома на горизонте, я вспомнил то необычное время.

– Ну вот. А мы, друиды, по мере сил и возможностей пытаемся этому помешать, ну и восстанавливаем мёртвые миры, хотя это тяжело.

– Угу, бывает, – теперь я уже жалел, что решил поговорить с Мирой. Она была самым настоящим фанатиком и пыталась навязать мне свою версию Бытия.

– А мы знали, что ты не поверишь, – внезапно ответила она. – Но если бы ты сходил к нам, мы бы тебе представили все доказательства. Впрочем, неважно, нам главное знать о секте смертепоклонников, а остальное – мелочи.

– А зачем вам знать? – вновь оживился я.

– Перебить их всех до единого, чтобы ритуал не был проведён наверняка! – она хищно сжала ладонь в кулак.

Оп-па, как же я удачно соврал, сказав, что не знаю таких.

– Ого! – присвистнул я. – Кроваво. А я думал, вы такие все дети цветов и пацифисты, «всем мир».

– Ну, для тебя это, возможно, и тонкий вопрос, скольких можно убить, чтобы спасти жизнь в мире, – похоже, мои слова её нисколько не смутили. – А мы его давно решили, потому что…

Но я её не слушал. Я думал о том, что влип в неприятности. С одной стороны, мои сектанты действительно что-то такое готовили, и я мог умереть вместе с миром, с другой стороны, друиды – довольно большой и известный культ, каждые двадцать лет проявляющий свою активность, и они могли перебить всех сектантов, включая меня. И никто нам не помог бы, на то это и тайные разборки тайных сообществ, что никто не вмешивается. «Надо бы сходить к ним и разузнать об их боеспособности, или как там это называется, – принял я решение. – А если что, то и перейти на их сторону, или же, наоборот, улететь куда-нибудь за океан».

– Я думаю, у вас всё же есть доказательства всего того бреда про миры и порталы, который ты мне рассказала, – я глянул на счёт и достал из бумажника деньги. – Так что назначай свидание, приду я в ваш чум. Но исключительно из научного любопытства.

– Рада, что ты принял правильное решение, – Мира протянула мне руку.

– Очень на это надеюсь, – я пожал её, чувствуя нарастающее беспокойство.

Не знаю, что произошло бы со мной, откажись я тогда. Может быть, был бы уже мёртв, а может быть, наоборот. Но, приняв её предложение, я в итоге оказался в Энерин-Холане в теле жеребёнка-аликорна.


Своё первое путешествие в другой мир к друидам я запомню на всю жизнь. Оно поразило меня больше, чем собственные способности к зомбификации. Войти в один лес и, пройдя сквозь зелёный туман, оказаться в другом, да ещё где растут невероятно толстые, неизвестные мне деревья, и в небе, кроме солнца тёмно-оранжевого цвета, днём видны аж две луны, – это, я скажу, было невероятно и ошеломительно. Первый раз я встретился с людьми, одарёнными способностями не меньше моих. Однако я сказал себе, что не время расслабляться, и что, замешкайся я сейчас, наверняка умру.

Верховный друид Кре был жизнерадостным худощавым стариканом, однако с небольшим, явно пивным животом. Он был одет в белую хлопчатую рубашку с нарисованным на ней кругом из листьев, штаны чёрного цвета и коричневый расстёгнутый балахон, больше напоминавший халат с капюшоном. Однако первое, что бросалось в глаза – его разделённая на две части борода.

– Это маги с помощью Магии Тождественности, – Кре на секунду задумался. – Или инженеры с помощью Техники Тождественности открывают порталы в виде круглого окна, поддерживаемого манасиловыми полями или сложными техномагическими приборами, с нанесёнными на них каббалистическими символами…

– Звучит довольно заумно.

– Я цитирую книжку за авторством одного мага Порядка, а они склонны к излишней вычурности речи, да, – Кре явно воспринял мою шутку всерьёз. – Друиды же используют силу Природы и могут перемещаться в любой мир, где ещё остался хоть один лес. А маги и техномаги только в соседние, или перепрыгнуть парочку. Сие же пристанище служит нам базой для ведения предупредительных операций. Тут есть дома, кухня, склады, библиотека, в которую тебе стоит заглянуть, да.

– Операции – это убийства смертепоклонников? – видимо, я задал слишком неудобный для друида вопрос, потому что он нахмурил свои кустистые брови и завершил разговор:

– Об этом поговорим вечером, желаю хорошо провести время, да.

Кре производил впечатление человека слишком занятого своими мыслями, чтобы разговаривать, не перескакивая с темы на тему. Тем не менее я решил, что всяко хуже не будет, и отправился осматривать лагерь друидов, а заодно и искать библиотеку. Посёлок, если его так можно было назвать, представлял собой растущие прямо посреди леса в случайном порядке гигантские деревья-дома, среди которых стояли деревянные постройки самого разнообразного назначения. Одно из них и было библиотекой. У её входа на лавке сидел жилистый друид средних лет в одних шортах свободного покроя и как-то хитро смотрел на меня.

– Привет! Тебя же Кре сюда послал, верно?

– Похоже, он просто хотел избавиться от навязчиво задаваемых вопросов. Ты, кстати, как к вопросам относишься?

– Смотря к каким, – уклончиво ответил друид. – Садись рядом, хотя нет, подальше пока сядь, я сейчас.

Внезапно воздух вокруг друида поплыл, сам друид приподнялся и, подобно воде, льющейся в кувшин странной формы, начал… я бы сказал «перетекать», но тут имел место менее уловимый глазом тип движения. Буквально через секунду на месте друида на лавке стояла одетая в шорты пантера чёрного цвета, которая немедленно села и, повернув голову в мою сторону, начала чесать задней лапой у себя за ухом. Я на минуту задумался, а не в коме ли я до сих пор? Не были ли все эти годы всего лишь ложной памятью или сном?

– Вот теперь спрашивай! – рядом со мной опять сидел тот же друид, на его лице читалось удовольствие от произведённого на меня впечатления. – Кстати, меня зовут Меняющий Форму, подходящее имя для перевёртыша, не правда ли?

– Индре, – я протянул ему руку. – Приятно познакомиться. Мира что-то говорила о мирах, но я пропустил мимо ушей. И о фермах тоже.

– Мир-ферма? – переспросил оборотень. – Да, твой мир именно такой. Именно поэтому Смерть пытается до него добраться. Лакомый кусочек, так сказать. Но надо бы тебе вкратце рассказать об устройстве Вселенной.

– Да мне за последние сутки несколько раз пытались, – я вспомнил сумбурные попытки Миры. – Никакой ясности, только новые вопросы.

– Это хорошо – чем больше вопросов, тем глубже будет познание. Смотри. Есть миры Порядка – их много, и миры Хаоса – их меньше, но время там течёт примерно в два раза быстрее. Воины Порядка и воины Хаоса сражаются испокон веков. Для набора рекрутов и тем и другим нужны миры-фермы, в них число жителей растёт и достигает уровня перенаселения. Тогда там можно завербовать миллиардные армии добровольцев, которые перебьют друг друга на Великой Войне, – он тяжело вздохнул. – А мы, друиды, не имеем к ним никакого отношения, у нас своя собственная маленькая война, до которой большинству нет дела. Теперь: почему воюют. Если вкратце, то из-за морали воюют. Многое в морали существ Хаоса такое же, как и у существ Порядка, но кое-какие понятия вывернуты наизнанку. Например, убийство не является преступлением.

– Дал себя убить – сам виноват? – я вспомнил обычаи варваров.

– Нет, скорее, не был полезен – был убит, – Меняющий Форму на мгновение задумался. – Или вот, порабощение – величайшая добродетель, и не спрашивай, почему, это врожденное чувство, как табу на инцест, оно не поддаётся логике. А вот понятие «предательство» вообще отсутствует.

– Это как? – если предыдущие особенности могли быть обусловлены разными факторами при развитии цивилизации, то отсутствие подобного вызывало у меня некоторое недоумение.

– А просто. Настоящее предательство – это переход от Хаоса к Порядку. Но воины Порядка убьют перебежчика – им не нужны предатели, неважно кого они предали, а значит, предать Хаос невозможно. Все остальное – это всего лишь смена союзника. Но друиды плевали на все эти различия: вступая в их ряды, ты отрекаешься от рода, званий, заслуг, идеалов, принадлежности к Порядку или Хаосу и принимаешь их идеологию, – последнюю фразу он произнёс с гордостью.

– И какую же?

– Сложно описать всё несколькими сентенциями, – лицо перевёртыша приняло задумчивый вид. – Но я попробую. Жизнь – это величайшая ценность. Естественная смерть – необходимость, её нужно принять. Убийство – тяжкое преступление, но обойтись малой кровью, чтобы спасти множество жизней – допустимо. Именно поэтому мы возвращаем в Круг тех, кто хочет убить целый мир.

– А как же воины Порядка и Хаоса? – я думал, что эти ребята настолько крутые, что друиды просто побаивались называть их преступниками. – Они же убивают друг друга миллиардами. Вы что-то делаете с этим?

– Конечно, это неправильно, – друид стал говорить медленнее, аккуратно подбирая слова. – Но они сражаются за миры, чтобы жить в них. Обладая оружием, способным выжечь целую планету, ни одна из сторон за тысячи лет войны ни разу не воспользовалось ничем подобным, – он назидательно поднял вверх указательный палец. – Некоторые из них осознают, что были неправы, и приходят к нам. Существа Порядка, такие, как ты, становятся смотрителями лесов, а существа Хаоса, такие, как я – оборотнями.

– Ты эм-м-м… бывший адепт Хаоса? – по всему выходило, что друиды – это самая интересная из межмирных организаций.

– Бери выше – воин Хаоса! – торжественно произнёс он, а затем более спокойным тоном добавил. – Впрочем, я разочаровался и ушел в друиды.

– И что, в любую животину можешь превратиться?

– В большинство. И в эльфа еще, и даже в дракона бы мог, но, видишь ли, – друид почесал затылок. – Мне нужно две вещи, чтобы принять форму в первый раз – генетический материал вида, как основа, и своя кровь для внесения личных особенностей. На этом принципе вся магия воплощения и держится…

Мы еще некоторое время говорили о быте друидов, и Меняющий Форму даже показал мне свой настоящий облик – хищного человека Хаоса. Если не смотреть на руки, его можно было бы принять за обычного человека. Подушечки его пальцев располагались на предпоследней фаланге, последняя же служила ростовой зоной настоящих когтей – острых и твёрдых. А вот противостоящий палец был вообще без ногтя. Ступни еще сильнее напоминали кошачьи лапы. Помимо обычной поросли на лице у людей Хаоса росли редкие жёсткие усы. Строение челюсти было как у настоящего хищника – длинные клыки и коротенькие передние зубы. А вот зрачок был, к моему удивлению, круглым, не похожим на зрачок кошки. Впрочем, как и у многих хищников, глазное дно было зеркальным. Под конец рассказа перевёртыш неожиданно заявил:

– Знаешь, у меня к тебе есть предложение.

– Слушаю.

– Не сейчас. Вечером, после того, как Верховный друид поговорит с тобой, приходи ко мне, – он улыбнулся самыми уголками рта. – Не будешь разочарован, – с этими словами, он встал со скамейки и зашагал к центру лагеря, а я отправился в библиотеку.


Исполнение большей части своего плана принесло мне некоторое щекочущее нервы удовольствие. В конце концов, если обстоятельства вынуждают тебя резко изменить уклад жизни, то стоит изменить его резко к лучшему. Или даже больше – к самому лучшему! Но, находясь у друидов в первый раз, я представить себе не мог, что всё обернётся подобным образом. И уж точно никогда не подумал бы, что мне придётся сменить тело.

Тогда, отправившись в библиотеку друидов, за неимением достаточного количества времени я решил прочесть название книг, находящихся там, и выбрать что-то интересное. Однако, увидев многотомник «Большой энциклопедии оружия войск Порядка», стоящий на приятно пахнущих деревянных стеллажах, сразу же взял первый том. В нём описывалось, как маги могут создавать из маны волшебное оружие. И хотя книга была написана на всеобщем, она сыпала непонятными терминами и изобиловала примечаниями на неизвестном мне языке. Вечером в библиотеку заглянула Мира.

– Рада видеть тебя здесь, – она наклонила голову набок.

– Не стоит строить мне глазки. Я пришёл из-за того, что ты мне сказала, не из-за тебя, – я решил придерживаться прохладного тона.

Она фыркнула и, развернувшись, подошла к двери.

– Да, и ещё одно, – Мира обернулась. – Кре вернулся и хочет тебя видеть.

Верховный друид сидел в кресле у себя в доме-дереве рядом с центром поселения, где рос огромный дуб. Вокруг дуба друиды собирались на совет или вече, или как там называется у них общее сборище. Как только я вошёл, друид сразу же предложил мне сесть на противоположное кресло за пустым деревянным столом, стоявшим рядом с кроватью. Вся нехитрая мебель была сделана из гладко отшлифованного некрашеного дерева. Я заметил, что на стене позади друида весит меч в ножнах.

– Значит, решил бросить своих и присоединиться к нам, да? – Кре хитро улыбнулся; видимо, он узнал, кто я.

– Удивлён, что я ещё жив, – я решил бравировать до конца.

– Мы стараемся не обрывать жизни понапрасну и рассказываем правду тем, кто открыт словам, да. Тебе, например. Ну так да или нет? – моё сердце забилось чаще, ведь от того, что я скажу, зависела моя жизнь. Я ушёл от прямого ответа:

– Вот не знаю еще, тут мне Меняющий Форму так прозрачно намекал о предательствах.

– О! Это его любимый конёк: поговорить о морали, о различиях, о том, что мы теперь все друиды и можем уживаться вместе, а воины Порядка и Хаоса – нет, да, – отмахнулся Кре. – Шансов у смертепоклонников всё равно нет. Несколько образцов огнестрельного оружия – ничто, самое серьёзное, что у них может ещё быть, это магия.

– Я единственный, кто может поднимать мёртвых, так что вам не стоит опасаться некромантии, – я тяжело вздохнул. Даже при самом хорошем для меня раскладе моя жизнь теперь необратимо изменится.

– Тут ты не прав, да. Среди них может быть настоящий чародей. А ты же скорее жрец Вуду и такой же маг Жизни, как и мы, – тут я вопросительно поднял бровь. – Удивлён? Можно сказать, что ты без пяти минут друид, да.

– Подожди, подожди. Как это: друид и маг Жизни? – у меня не укладывалось в голове то, что сказал мне Кре.

– А так, – он хитро улыбался. – Ты когда-нибудь пробовал применять свою силу к растениям? А к живым?

– Нет, но… – жрец Вуду, маг Жизни, без пяти минут друид. Это многое объясняло, например то, что мои бывшие «коллеги» не пускали меня на свои тайные мессы.

– А стоило бы. Мы называем расходование энергии Жизни на то, что уже мертво – чудовищным попустительством, – тут он на некоторое время задумался. – Впрочем, не думаю, что среди твоих знакомых есть сильные заклинатели любой школы магии, да. А мы пользуемся достижениями военной науки из куда более развитых миров, чем ваш.

– Да? – сейчас меня куда больше волновало не оружие друидов, а то, что Кре сказал обо мне. – Ну, хорошо, что меня в их числе не будет.

– Значит, ты с нами? Отлично! – лицо верховного друида сразу же повеселело. – Но, как всегда, всё не так просто. Ты правильно вспомнил о предательстве, да. Смерть никогда тебе этого не простит, найдёт в любом из миров и заберёт, довольно потирая костяшки пальцев, если ты представляешь её в виде скелета в балахоне. Или проглотит, облизываясь и причмокивая, если ты представляешь её в виде ненасытной пасти, да. Поэтому тебе нужно устроить ложную смерть.

Мне тут же представился огромный зубастый рот, проглатывающий соломенное пугало, одетое в мою одежду и политое кровью курицы, которую принёс в жертву жрец Вуду.

– Смерть можно обмануть? Никогда бы не поверил. Впрочем, вам, адептам Жизни, виднее, чем неофиту.

– Рад, что ты уже признал, кто ты, – похоже, Кре обладал иммунитетом к сарказму. – Обмануть можно, если твоё тело умрёт по-настоящему, а дух получит новое тело в другом мире. Все довольны, да.

До меня не сразу дошли его слова.

– Погоди-погоди, ты это серьёзно?

– Конечно, – верховный друид и вправду выглядел серьёзным. – Мы уже не первый раз так делаем. Существует множество миров, населённых вполне могущественными заклинателями, которые смогут создать тебе новое тело, были бы твой дух и некоторые редкие ингредиенты рядом.

От этого безумия у меня голова шла кругом. Всё это сильно смахивало на ловушку, похоже, друиды просто не могли сказать мне в лицо «мы и тебя убьём» и придумывали какую-то сказочку. Но я решил пока не спрашивать об этом напрямую:

– Вы, наверное, туда в очереди выстраиваетесь? Как-никак, почти бессмертие.

– Зачем? – удивился он. – Земля не даёт нам умереть раньше срока, а когда приходит время, мы уже готовы.

– Тогда очереди частных клиентов, – я прищурился.

– Мы кому попало не говорим об этом. Да и смысл интересоваться, если войска Порядка продают эликсир вечной молодости всем, у кого хватит денег, – Кре тяжело вздохнул, как будто это его огорчало. – Без этих прибылей они не смогли бы вести войну столько времени.

– И всё же с чего бы мне верить вам? Зарежете, как и прочих, – я подумал, что зря это сказал, надо было просто вежливо отказаться и переехать в какую-нибудь далёкую тёплую страну от всех этих разборок подальше. Но что, если Смерть, как это явление понимают друиды, будет охотиться за мной?

– Конечно, нет! – тут же ответил он громко. – Каждое убийство живого существа – страшный грех! Мы, даже убивая поборников Смерти, страдаем. Но кто-то же должен это делать… ради Жизни, да! – воскликнул он, сжав кулаки. – И то, что ты больше не с ними, уже величайшая победа, даже если ты никогда не присоединишься к друидам.

– А вам именно это и нужно, верно? Стали бы вы в противном случае со мной возиться, – судя по выражению лица друида, я понял, что вывел его на чистую воду.

– Нам бы очень хотелось этого, но, конечно, мы не можем тебя заставить быть друидом, да, – тут он улыбнулся; как я теперь понимал, он заранее знал, что выбора у меня не будет всё равно. – Впрочем, всё это удовольствие не бесплатное, так что тебе придётся следить за активностью подобных культов и докладывать нам, – Кре почесал бороду. – Если не хочешь жить в этом мире, мы подыщем тебе другой. Ну и новое тело, конечно, будет молодым.

– Заманчивое предложение.

За свою жизнь я заключал самые разные сделки: покупка и продажа информации, услуг, предметов старины, но более рискованного договора, чем этот, мне ещё не встречалось. Подобная сделка казалась мне безумием, и я уже был готов ответить нет, но последние слова Кре звучали так соблазнительно. Устраивать жизнь заново в моём возрасте было бы проблемно, а вот получить молодое тело, сохранив весь жизненный опыт… Я бы смог добиться куда большего, получить власть, осуществить мечту. Тяжело жить, когда наверняка знаешь, что с достижением мечты ты опоздал, невозможно жить, отказавшись от последнего шанса осуществить её.

– Думаю, что соглашусь, но друидом быть у меня нет желания.

Лицо верховного друида тут же расплылось в довольной улыбке, которую не могла скрыть даже его борода. Он смеялся над глупым человеком, самостоятельно заковывающим себя в рабские кандалы.

– Не буду настаивать, да.

– А поподробнее рассказать о том, как это происходит, можешь?

– Конечно. Обычно это происходит так. Мы заряжаем дух умершего энергией Жизни до тех пор, пока он не превратится в полтергейста. Это более стабильная форма души, да. Полтергейста можно увидеть, он сам может говорить и левитировать небольшие предметы. Мы даём ему пробирку с кровью его тела, переселение в чужое тело – тяжёлое испытание для духа, так что родное предпочтительнее. И жёлудь дерева Жизни – без него магу невозможно создать живое. Всё это процесс небыстрый, в основном из-за лени магов и бюрократической волокиты, да, так что через месяц кто-то из друидов заглянет в мир, где живут волшебники, принимающие заказы, и заберёт тебя.

И всё же я продолжал думать, что друидам нужно от меня ещё что-то. Возможно, уверенность в том, что я не продолжу дело, начатое моей сектой.

– А что, если я возьму с вас клятву, что вы не обманете меня, убив, как собираетесь убить остальных. Что не отправляете меня в ловушку. Дадите такую?

– Да я хоть сейчас могу поклясться на Круге Жизни. Вот же какой принципиальный, – проворчал он.

Часть моих подозрений рассеялась. Всё-таки поклясться источником своей силы, заранее зная, что нарушишь клятву хоть формально, хоть по существу, мог только отчаявшийся человек. Кре явно таким не был, а если бы друиды хотели убить меня, то сделали бы это давно. Впрочем, теперь я понимал, что Кре искренне не считал свой поступок чем-то плохим.

Кругом Жизни они называли свой символ – круг из листьев, символизирующий цикличность жизни. Кре торжественно поклялся, положа руку на дерево с вырезанным на нем узором. Остальные друиды поочерёдно подходили к символу и просили Круг простить их за предстоящие убийства сектантов. Наконец они закончили свои молебны и пошли в оружейную, а Кре продолжил наш разговор:

– Ты нам всё же не доверяешь. Мы тоже тебе не доверяем, поэтому назад в твой мир тебя не пустим, да. Во всяком случае, пока не закончим все наши дела там. Конечно, после получения нового тела ты сможешь вернуться сюда, всё-таки вы сильно привязаны к своему имуществу

– Это верно. Но останусь ли я тут, ещё посмотрим, – уклончиво ответил я.

– Вот и отлично, мы вернёмся завтра к обеду. Выспишься ты или нет, уже не имеет значения, но всё же рекомендую поспать. У нас тебя кошмары тревожить не будут, да. И еще одно, – верховный друид сделал паузу. – Меняющий Форму предложит тебе сделку, этот шельмец всегда так делает, да. Согласишься ты или нет, это твоё дело, но смотри не прогадай, когда торговаться будешь, – с этими словами Кре развернулся и зашагал прочь.

Похоже, обстоятельства так крепко взяли меня в оборот, что я больше не мог вернуться к своей обычной жизни. Я решил хотя бы один день не обращать внимания на все парадоксальные вещи, которые случились со мной за последнее время, и сосредоточиться на том, чтобы выйти из этой ситуации живым. Ну, и извлечь из этого выгоду, если получится, конечно.


Идея стать аликорном и перебраться в мир, где их почитали за богов, появилась совершенно спонтанно после разговора с Меняющим Форму. Однако теперь мне казалось, что судьба вновь направила меня по одной ей известной тропинке. Почти сразу же после моего разговора с верховным друидом я отправился к бывшему воину Хаоса.

– Ты в курсе, что Кре знает, что ты заключаешь сделки?

Самодовольное выражение лица перевёртыша сменилось тревожным.

– Да, потому что сделки… они, скажем так, необычны, – Меняющий Форму снова стал говорить медленно, обдумывая каждое слово. – Верховный друид уже ввёл тебя в курс дела, так что одна вещь, которой ты владеешь, скоро перестанет быть тебе нужна.

– Имущество? – кажется, я начал понимать, куда он клонит.

– Нет, твоё старое тело, – увидев на моём лице недоумение, он ещё больше занервничал. – С некоторыми кулинарными пристрастиями сложно расстаться.

– Подожди! – я выставил перед собой ладонь. – Ты хочешь сказать, что желаешь купить у меня моё тело, чтобы съесть его?

– Именно! – оборотень хищно улыбнулся. – В некоторых формах человечина особенно вкусна, – у меня непроизвольно дёрнулась щека, вот почему Кре был так недоволен сделками подобного рода. – Обычно я расплачиваюсь золотом, но так уж вышло, что я сейчас на мели, поэтому у меня к тебе есть предложение.

– Знания? – я ценил их куда больше золота.

– Гораздо лучше! – громко воскликнул оборотень. – Твоё новое тело необязательно должно быть телом человека. Ты можешь стать волшебным существом, умеющим колдовать и живущим куда дольше. У нас есть большая коллекция частей таких существ, они хранятся в дальней секции реликвария, – я хотел спросить, зачем они мне, но вспомнил наш дневной разговор про ингредиенты для магии воплощения и промолчал. – Передняя с волшебными артефактами охраняется, но в дальнюю часть я тебя проведу. Ну как?

Он смотрел на меня чуть ли не умоляющим взором. Его идея была более чем заманчивая: долгий срок жизни, независимость от друидов, возможно, даже власть.

– Ты же можешь превратиться в эльфа и одолжить мне пару волосков?

– Ха-ха! – в его смехе слышалась нервозность. – Эльфы это ерунда. В общем, сходи в библиотеку, почитай, а ближе к полуночи я за тобой зайду.

– Подожди, – одёрнул его я. – И часто ты бываешь на мели?

– Очень редко, и тогда обычно заключать сделки не с кем, так что дело выгорит.


Я в спешке просматривал заголовки книг. «Магические существа, редкие», «Магические существа, опасные», «Магические существа, вымершие», «Магические существа, богоподобные». Ага! К моему великому сожалению, эта книга лишь немного дополняла предыдущую. «Что ж, очевидно один мудрец был прав, говоря о смерти богов, но посмотрим, что же мне осталось».

Абч'ууо.

Аликорн.

Бокоед Лха-Маршский.

Дракон древний.

Псевдолитофаг.

Сколопендроид реликтовый.

Хромоморф Ите.

Я сразу же открыл на странице с подробной информацией о драконах, они хотя бы были мне известны из сказок и легенд.

Древние драконы – вершина онтогенеза драконов, крайне могущественны, обладают сильной магией, манипулируют пространством и временем, больше не стареют, место обитания: мигрируют из мира в мир при первой возможности.

А вот это по мне, осталось пробраться в реликварий и выкрасть чешуйку, жилу, коготь или каплю крови дракона.

– Эй! Индре! – послышался из окна голос Меняющего Форму. – Пошли, время не ждёт.

Я захлопнул книгу, вылез в окно и кивнул друиду. Он повёл меня вокруг лагеря прямо в заросли какого-то кустарника. Продравшись через него, мы подошли к деревянному строению, с зарешеченными окнами. Оборотень подошел к небольшой двери, достал ключ, медленно и аккуратно повернул его.

– Проходи! – прошептал он. – Бери, что считаешь нужным, и уходим.

Я вошел, выдвинул фитилёк керосиновой лампы, стоявшей на полке у входа, и стал осматривать стеллажи. Но, как назло, ничего из вышеперечисленного не было, даже кусочка кожи или… да вообще ничего! Более того, ни намёка на остальных могущественных существ. Я приказал себе не отчаиваться и подумать. Раз драконы – это ящеры, значит, их ближайшие родственники – это птицы, а птицы – это перья, сам я драконов не видел, только сказки читал, возможно, на самом деле перья-то у них есть. В секции «перья» перьев драконов не было, зато в стеклянном кубе, за стопкой коробок с сухими насекомыми, лежало перо аликорна, во всяком случае, так гласил наклеенный на куб ярлык. Оно было чёрным с синеватым отливом и необычайно длинным, я бы сказал, что оно принадлежало птице размером не меньше аиста. У них есть перья? Мне лично казалось, что это нечто напоминающее об Али-бабе и попкорне одновременно. Я подошёл к двери.

– Эй, эй! Меняющий!

– Нашёл, что хотел? – он находился в форме человека Хаоса, и его глаза отблёскивали в свете лампы.

– Нет, ты можешь в дракона превратиться?

– А, вот чего захотел. Нет, не могу, драконы нам без надобности, в лесу они только мешают. А их кровь быстро теряет магические свойства, так что не ищи даже.

Увидев моё опечалившееся лицо, перевёртыш забеспокоился:

– Может быть, мне в эльфа превратиться? – похоже, ему хотелось получить человечины любой ценой. – Неужели совсем ничего нет?

– Есть перо аликорна. В книжках говорится, что они – богоподобные существа.

– Ну так чего же ты ждёшь? – выпучив глаза прошептал, или точнее прошипел он. – Хватай и уходим. Там разберёмся, если что, верну перо на место.

Я стремглав бросился вовнутрь, дрожащими от напряжения руками открыл крышку куба и достал перо. Так же быстро выбежал, на ходу потушив лампу.

Вернувшись в библиотеку, я решил прочитать об аликорнах всю доступную информацию. И опять меня ждал пренеприятный сюрприз – глава, посвященная им, начиналась в конце страницы:

Аликорны – могущественны, обладают магией, не стареют, почитаются за богов, место обитания: мир-заповедник Эквестрия. Можно многое рассказать об аликорнах, но лучше всего обратимся к заметкам прославленного мироисследователя О. Б. Клэйсона:

А следующий лист был вырван! И, судя по цвету на отрыве, вырван давно. Остался только небольшой клочок снизу:

|

ени

ядовито-красная гри

дикой, ни с чем не сочетающейся расцве

«Почитаются за богов». Мне почему то сразу вспомнился Осирис с его головой сокола, возможно, именно так эти существа и выглядят. На обратной стороне не было ничего, видимо, конец главы был где-то в середине страницы.

Об Эквестрии я не нашёл даже упоминания, зато о мирах-заповедниках была огромная и подробная статья, убедившая меня использовать перо. Я просто поставлю друидов перед фактом, что теперь я – аликорн и хочу жить в этом мире-заповеднике. Все миры такого типа были слабо развиты как технически, так и магически, огорожены от вторжения и геологически стабильны. А с моими знаниями, друидскими умениями и новым телом я стану правителем своего собственного мира! Могущественным и бессмертным существом! Никто не посмеет больше влиять на мою судьбу, кроме меня, и неважно, какой ценой я добьюсь этого! Мира разыскала меня, у Меняющего Форму кончилось золото, в реликварии нашлось перо аликорна. Все эти случайности просто не могли быть совпадением, а значит, судьба вновь предоставляет мне шанс получить пусть и не главный, но большой приз. Если, конечно, друиды не обманут меня и не скормят заживо оборотню завтра утром.

– По глазам вижу, что ты согласен! – перевёртыш действительно смотрел мне в глаза, слегка наклонив голову. – Я тебе расскажу, как организовать всё, а ты мне отдашь своё тело. По рукам? – он протянул мне правую руку.

– По рукам, – я пожал её: если уж рискуешь всем, то рискуй до конца.

– Отлично! – тут он плотоядно улыбнулся, моё горло сразу же пересохло.

После всех объяснений Меняющего Форму я нашёл пустующий дом-дерево, снял туфли, лёг на кровать и заснул.